На самом деле, Рэй действительно был в чём-то прав. Норману и правда недоставало решительности, чтобы двигаться к поставленной цели смело и напористо. И в этом заключался его главный минус. Из-за его стеснительности у него часто не получалось достичь того, о чём он мечтал. Например, играть в театре. Норман ещё с детства любил различные постановки. Любил наблюдать за людьми, за их эмоциями на сцене. А ещё он мечтал когда-нибудь оказаться там сам. Ради этого он даже записался в театральный кружок, работал не покладая рук. Сутками напролёт репетировал, отрабатывал дикцию. Порой ночами не спал, пытаясь идеально вжиться в роль. В общем, прилагал все усилия, чтобы достичь своей цели. Однако ему не хватило уверенности в себе, чтобы отстаивать собственные интересы, когда это потребовалось, и потому о карьере театрального артиста пришлось забыть. А теперь то же самое происходило и с Эммой. Норман никак не решался сказать ей эти три заветных слова, и его нерешительность в конечном итоге могла сыграть с ним злую шутку. А он этого совсем не хотел.
Но и сказать ей всё напрямую было страшно. Особенно после ночных кошмаров. Норман опасался, что всё будет именно так, как и во снах. Он боялся, что скажет что-нибудь не то, опозорится, разочарует Эмму. Боялся, что она уйдёт от него точно так же, как и во сне, и они больше никогда не увидятся. Но с другой стороны, Норман понимал, что медлить нельзя. На второй чаше весов был страх того, что Эмма уедет, а он так и останется наедине со своими чувствами. А потом у неё, возможно, появятся муж и дети, а он, Норман, так и будет жить в одиночестве, потому что влюблён только в одну единственную, в Эмму. Это давило ещё сильнее, чем любые другие переживания и опасения. Так он и мучился, разрывался, метаясь от одной стороны к другой. И он не знал совершенно, что ему делать и как поступить. Любые активные действия, на которые он всё никак не мог решиться, пугали и давили на него. А в голове всё пульсировали слова, которые тогда сказал ему Рэй:
«Тебе просто нужно быть решительнее и напористее, если ты хочешь чего-то в этой жизни добиться»
«А может… А может, Рэй всё-таки прав? — эта мысль настолько внезапно пронзила его разум, что Норман даже невольно остановился. — Ведь если я буду бездействовать, ничего и правда не изменится. Эмма уедет, найдёт себе там какого-нибудь парня. А я… — он резко мотнул головой, отгоняя от себя пессимистичные мысли. — Нет, нельзя думать об этом. Нужно действовать, пока есть время»
После этого Норман быстрыми уверенными шагами направился к Эмме. Благо, она теперь уже шла одна: Оливер за то время, что он пребывал в прострации, успел уйти. Видимо, их спор закончился не очень хорошо, поскольку она выглядела немного раздражённой. Норман отчётливо почувствовал это, когда подошёл достаточно близко. Её плечи были напряжённо приподняты, антенна на макушке активно дёргалась, будто бы тоже выражая своё недовольство. А ещё, кажется, Эмма бормотала что-то себе под нос. Правда, он так и не смог разобрать, что именно. На самом деле, Норман даже несколько засомневался, стоит ли заводить с ней разговор сейчас. Всё же, раздражённый вид Эммы так и кричал о том, что говорить о любви сейчас она не намерена. Но, тем не менее, Норман всё-таки решил не отступать. В конце концов, именно об этом ему и говорил на перемене Рэй. А Рэй всегда говорил по существу, поэтому Норман ему доверял. И потому, набравшись смелости, он ускорил шаг и обратился к Эмме:
— Эмма! Подожди, Эмма!
Услышав знакомый голос, она замедлила шаг. Поначалу она нервно и несколько раздражённо обернулась, очевидно, подумав, что это Оливер. Однако её лицо вмиг просияло, когда она увидела позади себя Нормана. Раздражение в секунду испарилось, на его место пришла искренняя радость.
— Ох, Норман, это ты… А то я уже подумала, что это придурок Оливер вернулся, — Эмма вздохнула с некоторым облегчением и помахала другу.
— У вас что-то случилось? Я видел, как вы о чём-то спорили, — поинтересовался Норман, догнав её.
— Да так, ничего особенного. Просто я в очередной раз пыталась доказать Оливеру, что он совсем не разбирается в девушках, — расплывчато ответила она, отмахнувшись. — Кстати, ты что-то хотел или так, просто поболтать? — решила сменить она тему.
— Да нет, не то чтобы. Просто решил проводить тебя до дома. Не идти же тебе в гордом одиночестве, — он слегка улыбнулся и отвёл взгляд. В этот момент на его щеках проступил лёгкий румянец, что заметила Эмма. Она из-за этого чуть улыбнулась и тихо хихикнула.
— Вот как. Ну хорошо, я не против. Вдвоём всяко лучше, чем одной.
***
Всю дорогу до её дома они с Эммой болтали о всяких глупостях. На свежем воздухе Норману стало гораздо лучше, голова наконец-то перестала болеть, и потому он смог расслабиться. Рядом с Эммой ему сделалось невероятно легко и тепло на душе. А ещё ему наконец-то удалось развеяться и отвлечься от дурных мыслей, которые мучили его на протяжении целого дня. Теперь они отошли на второй, нет, даже на третий план. Его голова была заполнена совершенно другим. Эммой, её звонким голосом, сладко-приторным запахом волос. Он думал только о ней. А ещё о том, как бы ненавязчиво признаться ей в любви. Подходящие слова мельтешили среди тысяч разнообразных мыслей, но выловить их Норман попросту не мог. Впрочем, он и не пытался больше. Решил, что ему это не нужно. Эта правильность, боязнь сделать что-то не так лишь тормозили его, не давали двигаться дальше. Уж лучше импровизировать, чем всю жизнь думать, как правильно подступиться к ней. С сегодняшнего дня Норман принял именно такое решение. Сегодня он твёрдо сказал сам себе, что будет полагаться только на своё сердце и слушать только его. Будет говорить только то, что ему велят чувства. И теперь ему оставалось лишь дождаться подходящего момента, чтобы всё ей высказать. А всё остальное само как-нибудь приложится.
И к его счастью, удачный момент подвернулся очень скоро.
Когда они были уже около её дома, Норман вдруг остановился. Эмма невольно тоже затормозила, непонимающе взглянув на него. Он глубоко вздохнул, заглянул ей прямо в глаза. Осторожно взял за руки, чем удивил ещё больше. Пару секунд он просто молча смотрел ей в глаза, не решаясь вымолвить и слово. Сердце трепетало в груди, отдавалось гулким эхом в ушах. Он чувствовал, как нещадно запылали его щёки, но ничего не мог с этим поделать. Смущение рьяно рвалось наружу, и он уже был не в силах его остановить. И Эмма, кажется, тоже это заметила, поскольку выражение её лица стало ещё более изумлённым. Она уже было хотела что-то сказать, даже открыла рот, но просто не успела, потому что Норман её перебил:
— П-помнишь, ты говорила, что Гильда и Дон наконец-то начали встречаться?.. — невольно заикнувшись от нахлынувшего волнения, спросил он. Он решил начать издалека: так было легче и проще для него самого.
— Ну да, помню… А что такое? — похоже, его смущение передалось и Эмме тоже, поскольку она неловко потупила взгляд.
Норман сделал глубокий вздох и, выдержав небольшую паузу, продолжил:
— П-просто… Я тоже х-хотел бы… — начал было он, но договорить ему было не суждено.
В этот момент он заметил какое-то движение на дереве. Эмма тоже обратила на это внимание и повернула в ту сторону голову. Они оба замерли, поскольку поняли, что это такое. Это был кот. Полноватый рыжий кот сидел на ветке, которая вот-вот грозилась надломиться под его весом. Ещё немного, и кот свалился бы вниз. Спрыгнуть он не мог, потому что боялся. Он громко шипел, панически осматривался вокруг. Однако улица была полупуста, и потому животному никто не мог помочь. И он действительно свалился бы вниз и, возможно, даже убился, если бы не Эмма. Она вовремя Рванула с места, как раз в тот момент, когда ветка окончательно сломалась. Норман даже опомниться не успел: всё произошло слишком быстро. Пара секунд, несколько резких движений, и зверёк уже оказался у Эммы в руках, а сама она сидела на траве с немного поцарапанными коленями.