Желудок — или химический комбинат, как с некоторых пор любил называть его и сам — работал во сне, видимо, медленно, с перегрузкой. Ну, и навалились сразу тяжёлые сны. Они шли по его лицу, как тучи в хмурую осень: один за другим, сериями, и с каждым разом, кажется, всё страшнее, он чуть не вскрикивал от ужаса. А началось всё вот с чего…
Приснился ему Страшный суд на том свете. Но, почему-то, "тот свет" был в окрестностях Сочи, которые он хорошо знал. А на арке-входе в зону Страшного суда висел лозунг: "Дорога в Рай вымощена страданиями на Земле". Слава Богу, хоть не как у немцев в войну. Во всех концлагерях на воротах висел транспарант: "Каждому своё". А тут, всё ж таки, с пониманием страданий на Земле.
Рассматривая на фасаде здания табличку "Архив личных дел" и огромное панно, изображающее Рай (похоже было на обещанный Сталиным коммунизм с бесплатным питанием и множеством цветных электролампочек), он перебирал в уме собственные земные страдания, чтобы предъявить их Суду для облегчения решения своей участи. Однако на ум ему ничего печального не приходило — больше срамное, с голыми бабами и обильной жратвой. Вздохнул и пошёл по территории Суда дальше.
Сразу за входом-аркой начинался пляж, на котором были расставлены трибунки для выступлений — аж до самого Адлера и дальше. На каждой трибунке возле микрофона был укреплён национальный флаг: Англии, Австралии, Бельгии и так далее. С этих трибунок, обращённых к морю, выступали ораторы, каждый на своём языке. Правда, одновременно шёл синхронный перевод и на русский язык.
В море, по пояс в воде, стояли тысячные толпы голых людей, ожидающих решения Страшного Суда. Суд возлежал на белом облаке, что неслышно парило невысоко над народами. Суд состоял из Бога и 12-ти апостолов, исполняющих роль присяжных заседателей. Там и вершили всё: записывали на магнитную плёнку речи, вели протоколы, прикидывали на бухгалтерских счётах грехи и заслуги. Докажет суду оратор-адвокат, что его народ страдал на Земле больше других, пойдёт его толпа из моря в сочинские кущи за Ахун-горой, где и размещался рай ресторанного типа. Не докажет, потонут людишки в море — провалятся в огненную и смрадную геенну капиталистического типа. Ад, где темно, и черти разводят костры под котлами.
Китайцы разместились в море на свой манер. Образовали из голых тел высоченную колонну, похожую на знаменитую скульптуру норвежца Адольфа Вигеланна, выставленную в центральном парке города Осло. Китайцы, сплетясь в борьбе телами, взбирались друг по другу всё выше и выше, уходя вершиной своей к Облаку. На самой вершине 4 китайца, подставив руки, держали Мао Цзе-дуна, который даже на Бога смотрел теперь вниз. Богу это не понравилось, и он обиженно прошептал:
— Ишь ты, Красное Солнышко! Морда жёлтая.
А внизу, напротив колонны китайцев, монотонно бубнил с трибунки Ван Мин о 10-ти главных преступлениях Мао Цзе-дуна.
Остальные народы — толпы индусов, испанцев, англичан, русских, негров, японцев, французов и других, которых было в море что мошкары над болотом — смиренно ждали решения, где им пребывать, в Раю или в Аду? Каждого в отдельности суду ведь не переслушать — эвон сколько душ собралось — решено было использовать земные методы: заслушивать только представителей. Поэтому каждая нация провела срочные выборы. Американцы пустили в ход подкуп избирателей и угрозы. Выбранными у них оказались все бывшие президенты и сенаторы от каждого штата. В социалистических странах — голосуй не голосуй — на трибунках появлялись всё те же: бессменные правители, у которых сразу вырастали кумачовые крылышки за спиной с золотым тиснением на перьях: "КПСС". Перед ними стоял графин с коньяком марки "Коммунистический" и лежала красная папка с докладом, корки которой сделаны под первую страницу газеты "Правда". Буквы были огромными, и докладчик сначала показывал папку всем стоящим в море, потом Богу на облаке. Смотри, мол, правда и только правда. После чего начинал читать её вслух.
Над трибункой с советским докладчиком время отбивали Кремлёвские часы, отсчитывая скоротечное суровое бытие. Так пожелал Всевышний: "временщики!".
А ещё, перед каждым очередным советским докладчиком, было немного осетринки на блюде и кетовой икры: для закуски и вдохновения. Всё скромно, прилично случаю. Хлебнёт докладчик, как при жизни, "Коммунистического", и начнёт резать высокому суду свои правдивые аргументы. Разумеется, по заготовленному референтом докладу. По привычке, докладчики сначала пытались требовать "командировочные" в размере 50-ти рублей за каждые сутки, и по 500 рублей на подарки семье, как получали они прежде, отправляясь в качестве делегатов на партийные съезды. Но здесь это не прошло. Земной рай кончился, и подкупать их теперь некому, и незачем.