— За наше партийное единство, товарищи! И хоча народ был намы нидоволин, надо пэрэходыть, той, в атаку. И знову боротысь за власть!
Заорал — наверное, и в Австралии было слышно — и понял, что это — хорошо. Его пригласили за партийный стол. Ну, а за собственностью партии — всегда хорошо и спокойно. Именно таким и представляется ему коммунизм. То бишь — Рай. Все были голые. Всё вертелось вокруг одного вопроса — красивых женских задов, которые будут выдавать теперь каждому ответработнику, как в магазине обкома осетрину. Но — уже совершенно бесплатно, и каждому по потребности.
А внизу, под Ахун-горой, где кущи были уже вырублены, а поляны загажены, ликовал простой народ. Не за пиршескими столами. В трудовом энтузиазме готовил "встречные творческие планы". Как и где шахты копать. Где закладывать сверхмощные домны. Не мог этот народ сидеть без работы и комдвижения вперёд — такой уж у него выработался синдром. Хотелось побольше чугуна и стали. И это тоже было хорошо. Но и у них там выдавали баб. Правда, по разовым талонам и которые похуже — тощих от непосильной работы. Чтобы народ всё-таки мог плодиться по планам и дальше. И выращивал бы для верха новых баб и работников. Плохо только, что перепившийся "верх" забыл про генетику, как всегда. Какой же приплод от плохих баб?..
Видно, от китайских капель и ярмарочного разнообразия женских задов у Хозяина напряглись чресла. Голый, с короткими розовыми крыльями, с огромным желанием и томиком "Капитала" в руке, вышел он из-за пиршеского аппаратного стола и пошёл через весь зал к Бровеносцу. Чтобы выразить ему личную преданность и чувство глубокого удовлетворения. Но из "Капитала" вдруг посыпались фотографии нагих женщин — Лиды, актрисы Колчевой, уборщицы с задом шириною в Данию, от которой пришёл бы в восхищение сам Рубенс. И Хозяин Хозяина, глядя с восторгом на "Капитал", из которого сыпались и сыпались на пол красотки, ласково спросил:
— Это у тебя шо, журнал мод?
А фотографии на полу превращались в живых голых женщин, и с непартийными выражениями на лицах закружили вокруг Хозяина в пляске половецких невольниц. Непристойно двигая телами, они запели песенку киевских бурсаков:
— Егда восхощется предпупию твоему…
Однако какой-то из помощников Суслова испуганно заверещал, и тем всё испортил:
— Товарищи! Мы же — Ленина забыли пригласить на наш рай-съезд! Не поверят ведь нам без него…
— Та нету ж иво ниде! — воскликнул Хозяин.
- Тогда, — поднялся Суслов, — надо выставить хотя бы его бюст. — Продолжая напирать по-волгарски, по-рабочему на "о", он закончил свою партийно-кардинальную мысль: — Народ внизу — привык к этому. Советую — прикрыться товарищем Лениным!
— Ле-нина, Ле-нина!.. — дружно закричала сытая и оголённая партийная верхушка, требуя политического прикрытия своему раю.
Ни бюста, ни памятника, ни живого Ленина нигде не нашли — не было. Как в июльские дни канул, при Керенском. Но тогда — искали, чтобы судить. Теперь — не умели, и боялись без него жить. Вот если б можно было всё повалить потом на него, тогда — дело другое…
Стукачи доложили Хозяину, что есть в Мацесте лже-Ленины — дорвались там до вонючих ванн и грязи и лечатся от бесплодия. Может, пригласить одного? Шоб заменил на время настоящего, хотя и нет у него идей. Будет руку держать. Улыбаться красному бантику, как при Хрущёве. Всё польза! А настоящий — говорят, укрылся где-то в абхазской Швейцарии. Готовит там под носом у Сталина первый номер новой "Искры". Шоб начать всё сначала. А распространять газету — будут какие-то братья Храмцовы. Писатель Родионов, удравший из психушки, написал уже для первого номера свою лучшую статью. Есть и черновик, выкраденный из корзины…
"Долой советскую Империю!" — прочёл Хозяин заголовок. А внутри — так и загорелось всё от ненависти: "Ишь, гад, шо пишет! Та за такое голову надо оторвать! Надо, той, дать команду. Нимедленно заарестовать этого Родионова! Или как его там…"
Хозяин чуть не проснулся от охватившего его гнева. Но нет, покатился проклятый сон дальше. Будто вышел он, Хозяин, из банкетного зала, чтобы пройти в кущи по малой нужде. Но только пристроился возле одного дерева, а из-за него — в лицо ему 2 автомата. Братья Храмцовы наставили… Старший, тот, что сидел в лагерях, нагло так говорит, гад:
— Смотри, братуха. Вот этот человек — поедет через неделю с делегацией в ГДР. И будет представлять там — нашу страну. Как тебе это нравится?
Млаший Храмцов сначала заржал от восторга, рассматривая "химкомбинат" Хозяина. А потом сказал:
— Будет трепаться о защите угнетённых всего мира и о любви к народу.