Карина осмотрелась. Пейзаж был более, чем тягуче-грустным, но ничуть не унылым, как могло бы показаться с первого взгляда. Старые домишки, высотой всего-то в два и три этажа, одиноко ютились рядом с почти голыми тонкостволыми деревцами. Видимо, раньше здесь росли и большие деревья, но их давно спилили, пни выкорчевали, землю разровняли, а теперь, когда пришла осень, в этом районе можно было заметить лишь несколько небольших деревьев, черную от дождевой воды землю, небольшие кучки листьев, и дома. Издалека Кара приметила старую игровую площадку, но вид у нее был такой, как у детских площадок в Припяти.
Единственной отличительной чертой, которая не могла не радовать уставшую душу девушки, здесь было небо. Из-за отсутствия больших деревьев взгляд человека стремился охватить все небо, так как в этом районе оно казалось огромным, но так же недосягаемым, как и в центре города.
Карина запрокинула голову и стала смотреть вверх. Бело-серое небо, чуть изменяясь и одновременно с этим двигаясь в сторону, казалось бесконечным и безрадостным. Если бы можно было превратить все уставшее отчаяние в небо, оно было бы таким.
Будь сейчас рядом с синеглазой Катя, то она бы обязательно сказала в ответ на Каринину мысль, что небо не всегда бывает таким грустным, не всегда бывает серым или белым. Иногда оно бывает и голубым, и на нем светит солнце, которое дает надежду на лучшее и разгоняет отчаяние. Но Кати рядом не было. И никто не сказал Карине о солнце.
Вмиг скривившись, синеглазая взялась за голову. Озябшие пальцы резко схватились за мокрые волосы. Согнувшись чуть ли не пополам, Карина тихо застонала от боли. Пульсация в голове с каждой секундой все усиливалась и норовила разорвать девушку изнутри. Синеглазая хотела закричать от боли — говорят, когда кричишь, боль немного стихает, — но даже тот факт, что рядом никого не было, не позволил девушке показать свою слабость. Прикусив губу, Карина закрыла глаза и просто стала ждать, когда боль отступит.
Но боль не отступила ни через минуту, ни через пять. Когда прошло минут семь, девушка потеряла счет времени и просто ждала, пока все закончится. Как закончится — это уже другой вопрос, лишь бы быстрее.
В кармане куртки завибрировал мобильник. Карина из принципа не включала звук на мобильнике после случая, когда от писклявой мелодии у нее чуть не лопнули барабанные перепонки. Кто-то трезвонил еще раз десять и только на одиннадцатый понял, что трубку пока никто не возьмет.
Каким-то чудом Кара дошла до мокрой и дряхлой лавочки, у которой был такой вид, словно если на нее сядешь, то она превратится в труху. Однако Карине в тот момент было все равно. Кинув куртку на лавку, синеглазая медленно, морщась, словно каждое движение сковывала боль, присела. Шаловливый ветерок не заставил себя ждать и тотчас же устремился к девушке: на ней всего-то была рубашка с коротким рукавом. Холодными пальцами щекоча локти, ладони и вообще все открытые места, ветер не мог понять, почему Карина не ежится зябко или не стучит зубами от холода. Наоборот, девушка была благодарна прохладным порывам, так как ее бросило в жар.
Спустя время, боль отступила, но Карина еще долго сидела в неподвижной позе, уткнувшись лицом в ладони и лежа на собственных коленях. Повечерело, когда девушка постепенно вернулась в реальность, и ей стало жутко холодно. Накинув на себя куртку и вполголоса ругая себя за то, что она не надела теплый свитер, Кара быстро зашагала в реальность. За те два часа, что она размышляла, «гуляла» и терпела головную боль, она еще и успешно отлынивала от работы и теперь, взяв ноги в руки, ей пришлось работать в ускоренном режиме.
Вновь зазвонил телефон. Карина быстро достала его из кармана, параллельно вспомнив, что кто-то пытался дозвониться до нее, пока она тщетно пыталась сопротивляться боли. Звонил Вася. Нажав на клавишу «Принять», девушка сразу заговорила:
— Прости, пожалуйста, не было возможности поднять трубку.
— А… — парень, который сразу же хотел спросить, все ли в порядке с Кариной, не попала ли она к маньякам, почему так долго не брала трубку. Но только и смог выдавить пару звуков, так как девушка успела его опередить и сама уже все сказала.
— Я только закончу работу, и сразу пойдем, — Кара устало улыбнулась, прикидывая в уме, сколько еще заказов ей предстоит доставить.
— Д-да, конечно… А это… Ну… До семи уп-правишься? — с искренней надеждой в голосе спросил Вася. — То есть я не давлю на тебя, я просто спрашиваю, можешь ли ты ну…
— Я постараюсь.
— Х-хорошо!
— Тогда пока.