- Как - "как-нибудь"? - прицепилась Светка.
- Ну, он же в школу приходил, к детям своим, так? Может, и ещё придёт. Отстань! - Милка остановилась возле столба с указателями, посветила фонариком на табличку и махнула рукой: - Нам туда.
Светка слабо пискнула, но покорно поплелась следом за Милкой, не выпуская её руки из взмокшей от страха ладони.
- Да не бойся ты, - шепнула ей Милка через несколько минут, когда здание администрации показалось за кустами, - вон, видишь - у корпуса фонарь горит? И...
Договорить она не успела - Светка вдруг сильно дёрнула её за руку, и Милка чуть не упала.
- Ты чего?! - возмутилась она чуть ли не в полный голос, но Светка зашипела на неё, как змея:
- Тиииихо! Вон он - Матюшкин! На крыльце!
Девчонки присели на корточки так быстро, словно кто-то от души стукнул их по макушкам. Милка машинально погасила фонарик и увидела сквозь ветви и листья ближайшего куста, как Матюшкин медленно сходит с крылечка административного корпуса. В том же мешковатом старом сером костюме, в той же кепке, надвинутой на самые глаза. В руках он держал небольшой мешок, похожий на солдатский "сидор" - Милка помнила такие мешки по старым, чёрно-белым ещё, фильмам о войне, которые она смотрела вместе с бабушкой. Бабушка Милке объясняла всё непонятное, и про эти "сидоры" тоже ей рассказывала.
- А ты говорила - спит, спит! - еле слышно поддела она Светку. - Видишь, я была права!
- Чего это он по ночам бродит? - Светку трясло, как под током.
- Сейчас узнаем.
- Мы что - за ним пойдём, что ли?! - у Светки опять клацнули зубы.
- А ты думаешь, что следят за людьми на расстоянии?! - разозлилась Милка. - У нас скрытой камеры нет, так что идём за ним, и точка! Только тихо.
- А если у него в мешке... труп?! - Светка так вцепилась Милке в руку, что та поморщилась.
- Разве что там труп крысы - ты разве не видишь, какой мешок маленький? Мы не в твоих любимых фильмах ужасов, прекрати идиотничать! - прошипела Милка и осторожно поднялась с корточек, таясь за кустом. - Пошли...
Матюшкин встал под фонарём и закурил папиросу. До девчонок донеслась волна удушливого запаха табака, и Светка чуть не расчихалась. Милка заскрипела зубами и показала подружке кулак. Светка зажала нос и рот обеими руками и закатила глаза.
Казалось, Матюшкин никуда не спешит. Он торчал под фонарём и курил свою вонючую папиросу, а девчонки, пригнувшись, следили за ним из-за куста. Наконец, смотритель парка докурил эту гадость, закинул мешок за плечо и свистнул в два пальца. Девчонки синхронно вздрогнули: из-за угла корпуса выскочила, отчаянно виляя пушистым хвостом, огромная овчарка! Собака встала на задние лапы, обрушила передние на плечи Матюшкина, отчего тот чуть не упал на землю, и принялась вылизывать лицо хозяина, скаля в умилении громадные крепкие клыки.
- Пошла, пошла, - отпихнул её Матюшкин, - хорош лизаться! Идём, Манюня, за мной!
- Н-ничего с-себе М-манюня... - теперь уже заикаться начала и Милка тоже.
- Чудовище какое-то, - пискнула Светка, - ты п-представляешь, что б-будет, если она н-нас учует?!
- Отставить панику, идём за ними, - Милке тоже было не по себе, но она не собиралась в этом Светке признаваться. - Ветер дует от них, в нашу сторону, так что ничего эта псина не учует.
Матюшкин медленно двинулся от корпуса по еле заметной тропинке, направляясь в некие неизведанные тёмные глубины парка, собака ровно затрусила рядом с хозяином. Девчонки переглянулись и молча, на цыпочках, едва дыша, последовали за ними. По тропинке они идти не рискнули - Матюшкин мог обернуться, собака могла отбежать в их сторону, поэтому красться им пришлось за кустами. Точнее, пришлось продираться сквозь кусты, и их продвижение сопровождалось тихим шипением, когда ветки больно дёргали за волосы или царапали щёку.
Прошёл, казалось, час или два, когда Матюшкин наконец остановился у невысокого холмика, возвышавшегося примерно на полметра посреди крошечной полянки в гуще парковых зарослей. Девчонки, исцарапанные, уставшие, словно они перемыли полы во всех классах родной школы, опустились на колени под самым колючим на свете кустом и затаили дыхание. Теперь уже и Светка чувствовала - ЧТО-ТО сейчас произойдёт. Милка-то это почувствовала ещё днём, когда они договаривались со Светкой о слежке... а теперь уже и Светку, что называется, проняло до печёнок.
Матюшкин сбросил с плеча лямку мешка и осторожно уложил поклажу на землю. Постоял, задумчиво глядя на мешок и почёсывая в затылке, сдвинув кепку до последних пределов на глаза, так что она повисла, как говорится, на бровях. Небо было ясным, чёрно-синим, половинка луны смотрела на парк с высоты, и подружкам отчётливо был виден силуэт Матюшкина, облитый лунным светом. Собака села на здание лапы и замерла, как изваяние, только язык слабо подёргивался в открытой пасти.
- Ну что, Манюня, - обратился Матюшкин к собаке, - хошь не хошь, а дело сделать надо, будь оно всё неладно!
Манюня тихонько не то гавкнула, не то фыркнула.
Матюшкин развязал шнурок, стягивавший горловину мешка, вытащил из него короткую сапёрную лопатку и какую-то металлическую коробочку. На крышке коробочки заиграл лунный луч. Коробочку Матюшкин бережно положил на землю, а лопатку взял в руки, предварительно поплевав на ладони. И принялся сноровисто копать рядом с холмиком. Комья земли, отбрасываемые лопатой, полетели как раз в сторону куста, за которым прятались девчонки. Светка слабо зашипела, когда земля посыпалась ей за шиворот, Милка стиснула зубы и поставила ладонь "козырьком" над глазами, чтобы их не запорошило земляной пылью.
Через несколько минут Матюшкин отложил лопату, вытер руки об штаны (что им вряд ли повредило) и осторожно, едва касаясь, открыл крышку металлической коробочки.