Милка кое-как напялила кроссовки, сорвала с крючка куртку, мышкой выскользнула за дверь и, стараясь ступать как можно тише, побежала по лестнице вниз. Главное - не столкнуться с бабушкой, когда та будет выходить из лифта!..
***
На улице были сумерки - не день, не вечер, не ночь, а те короткие минуты перед началом вечера, когда небо ещё светлое, особенно на востоке, а по земле уже протянулись серые тени. Полчаса пройдёт - и наступит настоящий вечер, зажгут фонари на улицах. А потом и ночь наступит...
Милка увидела, как светлый бабушкин плащ мелькнул в глубине двора, шарахнулась за дерево и чуть не сбила с ног притаившуюся за этим деревом Светку.
- Ты чего?! - зашипела на Милку подружка. - Что такое случилось, что ты меня на улицу вытащила на ночь глядя?!
- Бабушка, - Милка перевела дыхание и пальцем (хотя это и невежливо так делать, но бабуля всё равно была к ним спиной) ткнула в воздух, указав на удалявшуюся фигуру своей бабушки. - Моя бабушка к Матюшкину идёт, в парк! За ней, и - тихо!
- Опять в парк, что ли?! - буквально взвыла Светка. - Опять на полночи?!
- Опять! И на сколько понадобится! - Милка ухватила Светку за руку и поволокла её к выходу из двора, пригибаясь, как солдат под обстрелом. - Молчи и слушай, у меня важные новости!..
На бегу, на ходу, на скаку, путаясь и повторяясь, Милка рассказала Светке всё. Что Лысый, он же - Семён К., Семён Косой - бабушкин троюродный брат, живёт в Шушарино, работает там в леспромхозе. Что Вася всё толковал - класс их будет на лесной базе ночевать! А Семён якобы заболел, и вот теперь какой-то знакомый должен доставить Милкину бабушку в Шушарино на машине! И что она, Милка, догадалась, кто такой этот знакомый: Матюшкин-старший, к которому бабушка сейчас и направляется - прямиком в парк!
Светка не перебивала подругу только потому, что запыхалась от быстрой ходьбы. Милкина бабушка шла таким быстрым шагом, несмотря на возраст, что девчонкам приходилось почти бежать за ней. Да ещё и стараться, чтобы бабушка их не увидела, если ей вдруг придёт в голову оглянуться. Но бабушка ни разу не оглянулась.
- Во шпарит бабуля... - Милка на минуту укрылась за углом какого-то дома, Светка в изнеможении привалилась к подружке плечом. - Спринтер какой-то просто! Так торопится, словно брат её помирает... а сама сказала, что у него обычный прострел... правда, с осложнениями... а я не верю!
- Почему... уф... почему не веришь? - Светка вытащила платок и вытерла распаренное из-за быстрой ходьбы лицо.
- Не верю, и всё тут! Лажа всё это, нюхом чую, - Милка выглянула из-за угла, увидела, как бабушка входит в ворота парка, и дёрнула Светку за рукав: - Ходу, Свет! Мы уже почти на месте.
Бабушкин плащ мелькнул под фигурными фонарями... мгновение - и бабушка исчезла. Словно сквозь землю провалилась. Раз - и нет её...
Девчонки невольно замедлили шаг, а дойдя до ворот, и вовсе остановились. Фигурные фонари почему-то раскачивались, словно на сильном ветру, хотя ветра никакого не было и в помине. Но фонари раскачивались, тени и пятна света хаотически мелькали, кружились, словно хотели о чём-то подружек... предупредить?
- Ну что, - дрожащим голосом проблеяла Светка, - идём за ней?
- Идём, - вздохнула Милка. - Надо идти.
- Я боюсь, - откровенно призналась Светка.
- Я тоже. Но ничего не поделаешь.
- Вляпались же мы с тобой... - Светка судорожно вздохнула и шагнула вперёд, к воротам.
"Да уж, точно - вляпались, - мрачно думала Милка, идя рядом с подружкой по тихим ночным аллеям парка. - Только вот неизвестно - во что?.."
Парк был - или казался - зловещим, как никогда прежде. Даже в прошлый раз, в их первую ночную вылазку, во время слежки за Матюшкиным-старшим, он не производил такого жуткого впечатления - так подумалось Милке.
Как-то очень быстро сумерки кончились, и сразу, без всякого перехода на вечер, наступила ночь. Небо словно стало вдвое чернее, темнота - вдвое темнее и гуще, кусты - вдвое колючее... Деревья зловеще склонялись к девчонкам и махали ветвями - в полном безветрии, словно пытались девчонок остановить. Кусты зловеще царапались, словно хотели в клочья изорвать их одежду. И уж совсем зловеще мелькал где-то далеко впереди светлый плащ Милкиной бабушки, словно бабушка вдруг превратилась в привидение и спешила на какую-то зловещую встречу с остальными привидениями, в некий зловещий таинственный старинный замок или заброшенный дворец, где гуляют по пустым комнатам зловещие сквозняки, скрипят - зловеще! - рассохшиеся полы и бродят зловещие призраки, зловеще завывая на все лады...
Милка была уверена, что и Светке мерещатся такие же ужасы и зловещести, поэтому о своих страхах решила умолчать, чтобы не доводить подружку до состояния полного кошмара и неспособности к активным действиям.
Светлый плащ мелькнул на повороте с аллеи, и девчонки прибавили шагу. Добрались до уже знакомого куста и притаились. Административный корпус зловеще - вот же прилипло к Милкиному языку это неприятное слово! - темнел впереди, и было подружкам очень и очень не по себе.
Бабушка поднялась на крыльцо, над которым горел фонарь, и властно постучала в дверь. Через несколько минут дверь отворили.
- Василис-Гордевна... вы?! - протянул заспанным голосом вышедший на крыльцо Матюшкин и принялся чесать в затылке обеими руками сразу, словно хотел скальп с себя снять.
- Я, а ты кого ждал? - неприветливым тоном откликнулась бабушка, и Милка живо представила себе выражение её лица: губы поджаты, очки спущены на кончик носа, брови нахмурены.
- Дык, никого я не ждал, - ошеломлённо ответил Матюшкин, прекратил чесать свою волосню, опустил руки по швам и встал перед бабушкой по стойке "смирно". - Чего случилось-то?