— Это моя сестрёнка Лена, — сказал Спартак. — Она собирает цветы. Она их очень любит. У нас перед домом цветник, но тётя Даша там не разрешает рвать. Пойдёмте, я вас познакомлю.
Сёмка с Витькой переглянулись. У обоих не было никакого желания знакомиться с девчонкой. О чём с ней разговаривать? О цветочках, что ли? Разве она понимает, например, в морском деле? Витька хотел было сказать, что «не стоит связываться со всякой дурой с цветочками». Но тут раздался пронзительный свист из тех, что звучали в былые времена на воровских трактах. Откуда-то выскочил Ледька. Он коршуном налетел на девочку, выхватил у неё букет и разметал цветы по ветру. Лена вскрикнула, хотела бежать к дому, но Ледька преградил дорогу.
— Беги за своей тётей Дашей, — посоветовал Сёмка мальчику. — Ледька её изобьет. Его тут все боятся. Он самый сильный…
Мальчик с невозмутимым видом сунул ножик в карман, отбросил палку, поддёрнул рукава и сказал торжественно, как говорят только благородные герои в книгах:
— Я проучу этого наглеца!..
И прямо через кусты он ринулся к месту происшествия. Алый галстук перекинулся через плечо, развеваясь подобно боевому знамени. Ледька заметил противника и поджидал его со зловещей улыбкой. Он собирался начать обычную «тянучку» и даже приготовил первую фразу, которая казалась ему достаточно загадочной и, следовательно, способной заронить в душу противника зерно страха: «Ты, сосунок, знаешь, почём крапива?» Сосунок, конечно, развесив уши, скажет «нет». Тогда Ледька грозно и вместе с тем ехидно скажет: «А хошь узнать?» И резко нагнётся, как будто собирается сорвать крапивы. Тут сосунок завизжит от страха, смажет пятки — и поминай, как звали.
Но всё произошло совершенно по-иному. Спартак не стал терять время на «тянучку». Он подбежал к Ледьке и, говоря военным языком, с марша хлестнул его кулаком по лицу. Ледька опешил, пошатнулся, но тут же, оправившись, ринулся в бой. Он был сильнее Спартака и потому сразу же опрокинул его наземь. Мальчик не посчитал себя побеждённым, вскочил, смахнул рукой кровь из-под носа, и битва возобновилась.
— Попадёт ему… — сказал Витька.
— Попадёт, — согласился Сёмка.
Оба почувствовали угрызения совести. По молчаливому согласию они побежали к месту схватки, впрочем не особенно резво. Они остановились в трёх шагах от дерущихся, не зная, что делать. С одной стороны, нужно бы помочь слабейшему, но с другой стороны — он не был закадычным другом. С какой же стати из-за него портить отношения с Ледькой?
Их сомнения разрешила сестра нового знакомого. Она была очень красивая. Волосы белокурые, заплетённые в длинные косы, большие голубые глаза, яркие губы правильного рисунка — словом, она ещё больше, чем брат, напоминала фарфоровую куколку.
— Что же вы стоите, мальчики?! — вскрикнула она, обращаясь почему-то к одному Витьке. — Этот хулиган изобьёт Петю! Неужели вам не стыдно стоять и смотреть! Трусы вы — вот кто!
Она вдруг взяла Витьку за руку и, волнуясь, всхлипывая, сказала:
— Мальчик, что же ты стоишь? Ты же сильный! Помоги Пете…
Впервые девочка, да ещё такая красивая, называла Витьку «мальчиком». Обычно от девчонок он слышал два слова: «рыжий» и «цапля». Витька покраснел так, что даже веснушек на лице не стало видно, и опустил глаза под проникновенным взглядом девочки. При всей лихости ему свойственна была осторожность.
Сёмка положил на землю бинокль, гикнул и налетел на Ледьку. Нет, не отчаяние толкнуло его. Он поступил вполне сознательно, понимая, какими бедами грозит ему этот шаг. Сердце словно провалилось куда-то, но страха, губительного, сковывающего страха он не чувствовал. Вчера в коровнике было страшнее.
В это время Ледька повалил Спартака и молотил его по спине, приговаривая:
— Сдаёшься? Сдаёшься?
Нападение застигло его врасплох. Он выпустил свою жертву и с криком: «А, и ты за этого сопляка! Ну, теперь не попадайся!» — сцепился с Сёмкой. Сёмка дрался самозабвенно. Он знал: девочка с голубыми глазами, похожая на фарфоровую куколку, видит и может оценить его беззаветную отвагу. Он даже почувствовал некоторую досаду, когда ему на помощь пришли Витька и несколько оправившийся Спартак. Втроём они живо повергли Ледьку наземь. Спартак наступил ногой на грудь врага. Размазывая по лицу кровь и пот, сказал:
— Проси пощады!
— Да-а, трое на одного… — притворно жалобным голосом затянул Ледька и хотел сбросить ногу со своей груди.
Но Сёмка с Витькой схватили его за руки. Ледька оказался распятым на земле.
— Проси пощады! — повторил Спартак. Вид у него был свирепый. Лицо в крови, в глазах ещё не улегшееся возбуждение битвы.
— Ладно, прошу, — нехотя сказал Ледька. — Ну, теперь пустите!
— Стой! Проси прощения у моей сестры.
— Ну, брось, — заныл Ледька. — Я же не знал, что она твоя сестра. Я теперь за неё заступаться буду…
От унижения и обиды на глазах его выступили слёзы. Сёмка впервые видел плачущим этого злого гения улицы Малый спуск и даже испугался. Мягкое девичье сердце Лены не выдержало.
— Петя, оставь его! Я прощаю…
— Нет, — непреклонно возразил Спартак, продолжая попирать грудь неприятеля. — Пусть просит прощения.
— Прошу прощения, — едва слышно и пряча глаза, сказал Ледька.
— Пожалуйста! Я на вас не сержусь, — с вежливой улыбкой отозвалась девочка.
Ледька встал, отряхнулся. Отойдя немного, он погрозил кулаком и крикнул:
— Попадётесь мне в одиночку — голову сверну!
Но угроза побеждённого никого не испугала. Девочка всплеснула руками:
— Ой, какие вы все страшные! В крови, в пыли. Дайте я вас отряхну. Вам надо умыться. Если Даша узнает, тебе, Петя, будет…
Она хотела стряхнуть пыль с синих брюк брата, но Спартак небрежно отмахнулся.
— Всё это пустяки. Лучше я тебе представлю моих друзей. Только я сам ещё не знаю, как их зовут.
— Витька… Сёмка, — в один голос назвались друзья.
— Надо говорить: Витя, Сёма, — рассудительно сказала девочка. — Я Лена Соколова. — Она протянула руку сначала Витьке, потом Сёмке.
Затем наступила тягостная пауза. У Витьки было такое чувство, словно его выставили голым на обозрение публики. Он спрятал за спину красные большие руки и стал смотреть в небо. Сёмка пристально изучал грязный большой палец левой ноги. Обоим хотелось сказать что-нибудь умное, интересное. Лена чувствовала их смущение, и оно доставляло ей непонятное удовольствие.
— Вы любите цветы? — спросила она, улыбнувшись обоим поочередно.
— Э… какие цветы?.. — промямлил Сёмка. Кровь бросилась ему в лицо.
— Всякие, — сказала девочка.
— Если, конечно, пахнут, то, конечно… — охрипшим голосом отозвался Витька, мучительно краснея, и уже совсем не к месту добавил: — Уметь надо. — После этого он умоляюще взглянул на нового друга и просипел из последних сил: — Пошли, Спартак!
Девочка сделала большие глаза.
— Спартак? Это кто Спартак? Петя?
Она весело засмеялась, запрокинув голову. Сёмка смотрел на её яркие смеющиеся губы, на мягкий румянец щёк, на оживлённо сверкающие из-под длинных тёмных ресниц глаза и почувствовал, что ему хочется погладить девочку по лицу. Он покраснел ещё больше и грозно нахмурился.
— Спартак! Спартак! — продолжала потешаться девочка. — Да вы знаете, как его тётя Даша зовёт?
— Ленка, замолчи! — прикрикнул Спартак, сжимая кулаки.
— Поросёнок — вот как зовёт его тётя Даша!
Спартак бросился к девочке, рискуя навеки потерять репутацию защитника слабых и угнетённых. Сёмка и Витька спасли его от падения. Словно по команде, они заслонили Лену собою.
— Чего вы? — удивился Спартак, сразу остыв.
— Не надо с ней связываться, — потупившись, сказал Сёмка.
— Плюнь на неё, — подтвердил Витька.
— Ладно, я с ней дома поговорю. Пошли!
Они направились к бревну, стараясь не смотреть на девочку.
— Сёма, Витя, спасибо вам! — донеслось вслед. — Только отряхните Поросёнка, иначе ему влетит.