Сёмка обомлел. Сейчас мать всё узнает, тайна перестанет быть тайной, и экспедиция за сокровищами Селима погибнет в зародыше. Покаянно опустив голову, он ждал, когда на него обрушатся потоки вопросов, сдобренных справедливыми упрёками. В то же время Сёмка судорожно придумывал выход из создавшегося положения. Можно, например, сказать, что карта — это просто игра. Ну да, игра в путешествия. Неплохое объяснение и, главное, исключает всякие придирки. Нет ничего дурного в том, что он позволил себе поиграть с ребятами. Правда, он не выполнил задания, но он выполнит, непременно выполнит. Объяснение, конечно, было неплохое, оно могло бы защитить Сёмку не хуже стального щита. Но удар неожиданно пришёлся в спину.
— Что это такое?! — грозно, отчеканивая каждый слог, сказала мать и потрясла картой Селима перед Сёмкиным носом.
— У нас такая игра…
— Игра! — оборвала мать. — Может быть, скажешь — детская забава?!
— А… а… что? — не понял Сёмка.
Мать поднесла карту к глазам и, уже не обращая внимания на непослушный завиток, прочитала:
— «Марш рутвел икай игра ндио знай вист ори и экс педиции ика питан аспыр така…»
У Сёмки аж в глазах зарябило от удивления.
— Что ж ты, думал меня провести? — продолжала мать с наружным спокойствием. — Как будто не ясно, что все эти «рутвел» и «педицы» внесены лишь для затемнения смысла?! В настоящем виде эта гнусная писулька выглядит так: «Марш играть в вист. Знай ори и икай!»
Сёмка был до того ошеломлён, что даже улыбнулся. Мать отшатнулась от него, как от прокажённого. На виске у неё начала биться голубая жилка — признак с трудом сдерживаемого гнева.
— И он ещё улыбается! — сказала она, расслабленно опускаясь на стул. — Ты что же, считаешь, что играть в карты в двенадцатилетнем возрасте — вполне нормальное явление? Может, вы там и водку пьёте?! Признавайся: пьёте?!
Сёмка молчал и наполнялся обидой. Обида проникала в каждую пору, она комком подпирала под горло, мокрой теплынью обволакивала глаза. Какая водка? Какой вист? Он и словото это слышит впервые. Неужели Спартак нарочно подстроил? Тогда нужно побежать за ним, пусть сам объяснит.
— Будешь отвечать или нет? — хлестал его голос матери. — Когда ты связался с хулиганьем?
Сёмку вдруг осенила догадка. Шифр! Иногда ради развлечения они с Витькой пользовались им в школе во время уроков. Слова расчленяются, половинки соседних слов соединяются между собой — вот и вся хитрость.
Сёмка подошел к матери, расправил на столе карту и, всхлипывая, прочитал написанный размашистым почерком текст:
— «Маршрут великой и грандиозной в истории экспедиции капитана Спартака». Вот тут что. А совсем и не про карты.
Сказав это, Сёмка с кротким, всепрощающим видом христианского мученика удалился в другую комнату и лёг вниз лицом на кушетку. Вот и всё. Он сам открыл тайну. Не мог же он допустить, чтобы над ним тяготело чудовищное подозрение.
Скрипнула дверь. Мать присела рядом, погладила Сёмку по голове. У неё была маленькая, теплая, мягкая рука. «Сейчас начнёт допытываться», — подумал Сёмка и плотнее прижался к кушетке.
— Ладно, ладно, не сердись, — сказала мать голосом несколько более весёлым, чем требовалось.
«Что же она не спрашивает про карту?» — подумал Сёмка и плотнее прижался к кушетке.
— Ну полно, полно дуться, вставай…
Мать осторожно приподняла его голову. Сёмка взглянул на неё исподлобья и, пожалуй, впервые в жизни уловил смущение в её обычно строгих глазах. Он понял: мать не придала карте никакого значения. На радостях — не оправдались её самые худшие предположения — она поверила сыну. Игра в путешествия? Да играйте во что угодно, только не в карты. Радость, как известно, притупляет бдительность.
Сёмке стало немножко стыдно и жалко мать. В душе она, конечно, клянёт себя за ошибку, кается и не показывает этого лишь потому, что боится уронить авторитет. А он лежит, строя из себя обиженного, заставляет её мучиться, хотя сам виноват перед ней. Задание-то не выполнил… Сёмка поднялся с кушетки, сделал вид, что ничего не произошло. Мать по достоинству оценила его деликатность.
— Ты не очень устал? А то можешь пойти погулять.
В голосе слышалась незнакомая нотка заискивания.
У Сёмки от радости и нетерпения защекотало в груди. Так и бросился бы сейчас на улицу. Однако он подавил в себе это желание. Излишняя поспешность могла рассеять покаянное настроение матери. А может быть, всё-таки засесть за задачи? Ведь завтра она вспомнит про них и всё равно заставит решить. Ой, нет, от одной мысли о задачах сердце начинает глодать тоска. Завтра пусть всё что угодно, но только не сегодня.
Мать вышла на кухню. Сёмка сейчас же склонился над картой, которая лежала на столе рядом с раскрытым задачником, подобно какой-нибудь невинной бумажке. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять: Спартак нашёл, наконец, достойное воплощение своей страсти всему и вся давать наименования. Карта прямо-таки искрилась коллекцией великолепных, леденящих кровь названий: мыс Бурь, залив Смерти, остров Страха, пролив Отважных, озеро Креста, река Независимости… Ниже этого фейерверка романтики Сёмка прочитал следующие замечательные слова:
«Трёхмачтовый бриг «Победитель».
Июнь 1939 года.
Победа или смерть!
Трое отважных:
Капитан брига Спартак Бич Океана,
Матрос Витька Штормовой Ветер…»
Сёмка подумал и приписал внизу: «Матрос Сёмка Нерушимый Утёс Справедливости». Получилось длинно, слово «справедливости» не умещалось в строке. Пришлось его вычеркнуть. Но и без него псевдоним звучал достаточно внушительно.
Мать, увидев Сёмку, склонившегося над бумагами, подумала, что сын увлечён задачами. Наконец-то она этого добилась. Арифметика пошла ему на пользу. Теперь он уж не будет целыми днями шалопайничать. Надо неустанно развивать в нём математическую жилку. Стране нужны способные инженеры. Пусть он будет инженером.
Мать с лёгким сердцем отправилась на работу. Ведь все родители на свете, когда дело касается их детей, любят желаемое принимать за действительное.
Глава 14
КАК В НАШЕ ВРЕМЯ СНАРЯЖАЮТСЯ ЭКСПЕДИЦИИ
Вечером Сёмке удалось на час вырваться из дому. На бревне состоялся военный совет. Спартак показал список снаряжения экспедиции. В нём значился котелок, вилки, ложки, тёплые пальто, три лопаты и другие полезные предметы.
Спартак намеревался также захватить две бочки солонины, три охотничьих ружья и бочонок с пресной водой. Он не мог объяснить, где достанет эти вещи, и твердил лишь одно, что без них, начиная с древних времён и до наших дней, не обходилась ни одна порядочная экспедиция. Сёмке всё же удалось убедить его отказаться от ружей и солонины. Но бочонок с пресной водой до того завладел воображением главы экспедиции, что он не захотел слушать никаких возражений. Как это Сёмка не поймёт простой вещи? Конечно, они поплывут по реке и кругом будет сколько угодно пресной воды, но как раз именно поэтому и необходим бочонок с пресной водой. Тогда легче представить, что они не на реке, а в океане. И если вода в бочонке иссякнет, можно будет, как настоящим путешественникам, некоторое время пострадать от жажды! Особенно если для утоления жажды стоит лишь зачерпнуть забортной воды.
Много затруднений сулил главный вопрос: где достать судно? Спартак предлагал ночью увести какой-нибудь ялик.
Конечно, придётся обойтись без вёсел, но разве долго поставить парус? Например, грот-марсель. Пираты всегда добывали себе корабли подобным образом. Однако Сёмка резонно заметил, что во времена пиратов не было милиции. Это значительно облегчало дело. К тому же они не пираты, а вполне солидная экспедиция. Лучше просто взять лодку на водной станции и заплатить за неё. Час стоит один рубль. Надо рублей пять, тогда их сразу не хватятся.