Спартак тут же приписал в конце письма:
«Дарю вам цветы с острова Страха. Их принесёт верный человек. Завтра ровно в девять часов утра ждите его на крыльце».
— Теперь я отнесу письмо, а вы побудьте тут, — сказал Спартак и скрылся в кустах.
До ребят донеслось его гиканье. Он представлял, что мчится во весь опор на коне с важной депешей.
Лена играла с подругами в классы, начерченные мелом на тротуаре. Вокруг царили мир и спокойствие. И вдруг, завывая подобно воину Чингисхана, на середину классов ворвался Спартак и осадил коня. Лена сейчас же вытолкала лихого наездника за пределы меловой черты.
— Петька, не мешай! Чего тебе надо?
— Тебя надо, — с трудом переводя дыхание, сказал Спартак. — Поди-ка сюда.
Он отвёл её за угол дома, показал вчетверо сложенную бумажку.
— Тебе письмо.
— Письмо? От кого же?
Она хотела взять письмо, но Спартак спрятал его за спину. Затем он торжественно выпятил грудь и объявил условия:
— Лена, мне нужен рубль.
Это у него получилось столь внушительно и весомо, как будто он объявил о желании иметь по крайней мере миллион.
Лена развела руками.
— Где же я возьму?
— Тебе папа дал на гербарий.
— Так то на гербарий…
— Дай мне рубль, тогда получишь письмо.
— Ха, нужно оно мне!.. Без конверта — разве это письмо? Сам, наверное, написал какую-нибудь чепуху.
Лена повернулась, чтобы уйти, но Спартак загородил ей дорогу, прижал руки к сердцу.
— Лена, не сам… И — не чепуха… Там написано, знаешь…
Он замялся. Сейчас скажешь, а она к тёте Даше побежит. Лучше бы не связываться с этими девчонками. Разве угадаешь, что они могут выкинуть! Но выхода не было. И Спартак решился:
— Там написано про любовь.
Лицо сестры стало нежно-розовым. Спартак заметил, с каким любопытством взглянула она на его руку, сжимающую письмо.
И он заговорил быстро, вдохновенно:
— Это один… один пацан, то есть мальчик написал… Он отважный мореплаватель… Вот почитай, увидишь, как интересно. А завтра… В общем из письма узнаешь, что завтра… Бери, читай, только рубль дай… Мне очень нужно.
— На кино, да? Или на мороженое?
Спартак сморщился, как от боли. Оскорбительно было выслушивать такие слова.
— Да что ты! Я бы тогда у папы попросил. Мне нужно для другого. Очень-очень важное дело. Уж тебе-то я бы обязательно сказал… Но сейчас никак не могу. Это великая тайна. А деньги-то… Господи! Рубль… Тьфу! Да когда мы найдём сокровища…
— Какие сокровища? — насторожилась Лена.
— Какие… Говорю, отдам рубль потом. Я же ведь в долг прошу, а не навовсе…
— У меня дома деньги.
Спартак понял, что сестра сдалась, и отдал письмо.
Обратно он мчался также во весь опор. Друзья дожидались его в кустах. Витька по-прежнему мечтательно смотрел в небо и вздыхал. Но Спартак не обратил на его вздохи ни малейшего внимания.
— Ура! — провозгласил он, размахивая рублём, словно знаменем.
— Достал?! — не пытаясь скрыть своего удивления и восторга, сказал Сёмка.
— Ещё бы, — снисходительно улыбнулся Спартак. — Капитан Бич Океана всё может.
Впрочем, он тут же решил, что времени для купания в лучах славы у него впереди ещё достаточно и перешёл на деловой тон:
— Значит, отплываем завтра. А сейчас — по домам. Собирайте вещи и тащите ко мне в сарай. Только чтобы всё в строгой тайне.
Спартак хлопнул Сёмку по плечу и продекламировал:
— Ты рад, старина Нерушимый Утёс! Ведь сбылась мечта — завтра отплываем в неведомые страны!
— Ясно, рад, Бич Океана, — сказал Сёмка прочувствованно, как и подобает бывалому морскому волку.
— А как же письмо? — послышался робкий Витькин голос.
Он уже не лежал и не смотрел мечтательно на небо. И даже перестал вздыхать. Его ужасно разобидело, что Спартак ни словом не обмолвился ни о Лене, ни о письме к ней и вообще вёл себя так, словно не Витька был героем сегодняшнего дня.
— Письмо я передал, — беспечно сказал Спартак.
— Она прочитала?
— Не знаю. Прочтёт, наверное. Завтра Сёмка поднесёт цветы, и можно отплывать. Всё будет, как у настоящих путешественников.
Витька обиделся. Но Спартак даже не заметил этого. Он потерял интерес к приключению с Витькиной любовью, потому что приключение-то было, собственно, закончено. Оно сыграло свою полезную роль. Чем же, спрашивается, Витька недоволен?
Глава 16
ЦВЕТЫ С ОСТРОВА СТРАХА
Когда рано утром Сёмка открыл глаза, ему захотелось немедленно действовать. Ещё вечером экспедиция закончила приготовления. Все предметы, необходимые для дальнего плавания, лежали у Спартака в сарае. Будущий историк мог бы в следующих строках описать начало этого замечательного дня: «Итак, всё готово. Остались позади заботы, связанные со сборами, добыванием снаряжения, вербовкой команды. Ясное солнечное утро как бы ликовало, суля безоблачное успешное плавание. Члены экспедиции пребывали в бодром, приподнятом настроении. Приближалась минута прощания с родственниками и знакомыми…»
Но ни будущий историк, ни даже Сёмка не подозревали, сколь тяжела окажется эта минута. Когда, одевшись, Сёмка вошел в комнату матери и увидел её спящую со спокойным, безмятежным лицом, у него защемило сердце. Он знал, что мать будет очень тревожиться, узнав о его исчезновении, что, несмотря на некоторые злоупотребления материнской властью, она в нём души не чает. Два дня назад, когда дядя Вася рассказал ей о Сёмкиных похождениях в горящем коровнике, она даже изменилась в лице. И хотя ни дядя, ни племянник не услышали от неё ни одного слова осуждения (мать считала педагогичным поощрять разумную храбрость), однако Сёмка видел, что потом целый день она ходила сама не своя.
Теперь мать спокойно спит. Она уверена, что никакие неожиданности не грозят ей в ближайшее время. Непослушный завиток прикрывал глаз. Он смешался с бровью, с густыми длинными ресницами, и от этого почему-то мать кажется трогательно беззащитной. Сёмка почувствовал, как горячо стало глазам, предметы в комнате размылись, потеряли резкость очертаний. Он тихо подошёл к кровати, поцеловал мать в завиток, уткнулся лицом в её шею. Мать открыла глаза, смахнула завиток, и куда девалась её беззащитность? Строго она спросила, который час.
— Пол-шестого, — сказал Сёмка, хотя было только пол-пятого.
Но и такое, с его точки зрения, позднее время мать не устраивало.
— Не понимаю, — сказала она, — или тебе доставляет удовольствие меня истязать. Ты знаешь, я устаю, у меня экзамены… Ты же взрослый наконец. Сейчас же иди спать, а не хочешь — займись задачами. Только не греми, пожалуйста, на каждом шагу. Слышишь?
Поддёрнув одеяло, она отвернулась к стене. У Сёмки сразу высохли глаза.
Он едва дождался, когда мать встала и начала собираться на работу. За завтраком он почти ничего не ел и получил выговор. Впрочем, теперь подобные пустяки не имели значения. Мысли матери, как видно, были заняты предстоящими экзаменами.
Перед уходом она рассеянно спросила:
— Ты выполняешь задание? Сколько решил задач?
Сёмка потупился и назвал первую пришедшую на ум цифру:
— Восемь.
— Хорошо. Сегодня проверю.
Мать ушла. «Мосты сожжены», — вспомнил Сёмка фразу из какой-то книги. Так оно и было на самом деле. Из двенадцати задач он, пользуясь тем, что матери было не до него, не решил ни одной. Теперь только исчезновение из дому могло спасти от грандиозного скандала. А там ещё неизвестно, что его ждёт. Может быть, слава. А если нет, то всё равно неприятности лучше откладывать на будущее.
Сёмка в последний раз оглядел комнаты, что, как известно, в обычае у всех серьёзных путешественников. Взгляд его упал на лежащий на столе «задачник-скорпион». Сёмка отвернулся от него, как от злейшего врага, и почти без сожаления покинул материнский кров.
По небу плыли белоснежные облачка. Лёгкий ветерок шевелил занавески в распахнутых окнах, доносил с огородов свежий июньский запах огуречного цвета.
Друзья ожидали Сёмку в кустах под вязом. Тут же на траве лежала целая груда красных лилий. На лепестках поблескивала роса. Ещё час назад эти лилии украшали палисадник перед домом. Сперва-то Спартак хотел нарвать полевых цветов, которые в изобилии росли на пустыре. Но, чуточку поразмыслив, понял, что цветы с острова Страха должны быть какие-то особенные. Во всяком случае, большие и яркие. Иначе пропадёт достоверность. Пришлось нарушить табу, наложенное тётей Дашей на растительность в палисаднике. Конечно, неприятностей не миновать. Но Спартак рассудил следующим образом: победа обеспечена, а победителей не судят. И теперь он с нетерпением ожидал дальнейших событий. К письму Лена отнеслась благосклонно. Игра ей понравилась. Вчера за обедом она даже осведомилась у отца, где находится остров Страха.