— Земля, — проникновенно повторил Спартак, разглядывая в бинокль зелёную возвышенность. Со стороны могло показаться, что он по крайней мере полгода не ступал на сушу. Затем он развернул на коленях карту, сосредоточенно хмурясь, поводил по ней пальцем, после чего изрёк:
— Мы на траверзе мыса Бурь. Пр-р-раво на борт! Эй, на марсе, смотреть в оба! У берега могут быть рифы!
Столько было в этих раскатистых звуках солёной капитанской лихости, что Сёмка послушно взялся за вёсла и повернул лодку к берегу.
— Когда у путешественников нечего есть, — объяснил Спартак, — они находят какую-нибудь неизвестную землю. Там растут всякие плоды. Бананы, кокосовые орехи, сладкие корни, винные ягоды… И путешественники утоляют голод.
Действительно, по склону возвышенности правого берега были разбросаны квадраты густой, по-видимому, культурной и съедобной зелени. Она очень мало напоминала бананы, хотя вполне могла бы сойти за лук или морковь.
Прежде чем покинуть лодку, Спартак привязал к ошейнику Пирата поводок. Он объяснил, что собачка лучший друг путешественников. Уж она-то не даст пропасть с голоду. Если, например, вам не удалось найти фруктов, то собака обязательно где-нибудь добудет фазана или куропатку и принесёт эту дичь к вашим ногам. Сёмка согласился, что нет лучше, как путешествовать с собакой. Витька подтвердил, что это в самом деле удобно, так как на крайний случай можно съесть собаку.
Замечания своих лучших друзей Пират выслушал с нескрываемым любопытством. Но когда путешественники двинулись в глубь неизвестной земли, он решительно замотал головой и упёрся всеми четырьмя лапами в песок. Его тянули, подгоняли палкой. В ответ пёс грозно рычал и скалил зубы. Он не желал ни на шаг отойти от лодки.
— Ладно, пусть сторожит судно, — предложил Сёмка.
Пирата привязали к ивовой лозе. Он притворно зевнул и положил морду на лапы.
— Видно, его укачало, — сказал Спартак.
Путешественники двинулись на поиски съедобных фруктов и сладких корней. Они пересекли поросший ивняком песчаный пляж. За ним начиналась возвышенность. Тут друзьям открылся настоящий овощной питомник. И репа, и морковь, и целое поле лука, и десяток огуречных грядок. Спартак сказал, что сперва надо оглядеться: не обитают ли поблизости племена воинственных туземцев? Экспедиция залегла в кустах и начала «оглядываться». Свежий огородный запах щекотал ноздри.
— Луку бы… с хлебом, — глотая слюну, сказал Витька.
— Или огурцов… с сольцой, — мечтательно вздохнул Сёмка.
— Я читал, что огурцы и лук ещё древние египтяне ели. Пять тысяч лет назад, — авторитетно заявил Спартак.
Витька тут же сделал вывод:
— Значит, нам и подавно можно.
Однако последующие события показали, что Витька глубоко заблуждался.
Убедившись в отсутствии кровожадных туземцев, друзья ринулись на луковую плантацию. Они не заметили появившегося на вершине холма старичка в выгоревшей гимнастёрке, подпоясанного наборным ремешком. Неизвестная земля, на которую высадились путешественники, принадлежала горземотделу, и горожане издавна использовали её под огороды. Старичок же исполнял обязанности полевого сторожа. Старичок, видимо, кое-что понимал в военной тактике. Он сперва присел, затем короткими перебежками предпринял обходный манёвр, стремясь охватить атакующих с фланга и отрезать им путь к отступлению. На ходу старичок распоясался. Таким образом, мирный ремешок превратился в оружие. Ребята увидели сторожа, когда он был уже шагах в десяти.
— Спасайся! — отчаянно завопил Сёмка.
В этот момент слаженным действиям экспедиции могли бы позавидовать лучшие спринтеры мира. Все трое рванулись разом, с места развив самую предельную скорость.
— Я вам покажу, стервецы, как лук воровать! — кричал позади старичок. — Вы у меня ужотко ремня отведаете!
Старичок с молодой энергией ломился через кусты, отнюдь не собираясь отставать.
Спартак, как и подобает капитану, бежал последним. Сердце трепетало от ужаса и вместе с тем наполнялось восторгом удовлетворённой жажды приключений.
Сквозь кусты блеснула вода. Вот и лодка. Первым около неё очутился Витька с пучком зелёных перьев лука в руке. Вдруг навстречу с глухим рычанием вымахнула черная пантера. Собственно, это была не пантера, а Пират. Перед изумлённым Витькиным взором промелькнул круг колбасы, болтавшийся в собачьей пасти, словно кольцо у быка в ноздрях. Витька выронил лук в воду. Пират потрусил прочь от берега, полагая, что теперь никто не помешает ему воспользоваться плодами собственной предприимчивости. Вслед за ним по песку волочился поводок с обломком лозы. Навстречу из кустов выскочил старичок.
— Я в-вам ас-спиды-ы! — грозил он, потрясая ремнём, в то время как беглецы прилагали все старания, чтобы оттолкнуть лодку от берега.
Момент был критический. Старичку ничего не стоило взять судно на абордаж. Он бы и сделал это, если бы перед ним вдруг не вырос здоровенный рычащий пёс со взъерошенной на загривке шерстью и горящими глазами.
— Ну, ну, ну!!! — запальчиво погрозил старичок и хотел обойти Пирата.
Но тот понял его намерения по-своему. Собираешься зайти с тыла — знаем! Пёс присел, готовый к прыжку. Старичок проворно попятился. Стало ясно, что дальнейшая погоня бесполезна — лодка уже отошла от берега. Сторож крякнул с досады и, тряхнув напоследок ремнём, удалился.
«Вот ведь озорство-то, — рассуждал он, возвращаясь на свой пост. — Диви бы им жрать было нечего, окаянным. А то ведь собаке вон какую квалыгу не пожалели… Мне бы с моими зубами на неделю бы достало. Не-ет, ты ежели голодный, тогда так, а то нако тебе, собаке, а…»
— Ну, что я говорил! — патетически восклицал между тем Спартак. — Собака — лучший друг человека. Ведь если бы не Пират, нас бы этот туземец в плен забрал! Молодчина Пират, славный пёс. Штормовой Ветер, подожди грести, примем на борт собаку…
— Убить её мало, твою собаку! — рявкнул вдруг Витька таким голосом, что у самого закоренелого людоеда мороз бы пошёл по коже.
Глава 20
ПЯТЬ СУТОК ИЛИ ПЯТЬ ЧАСОВ?
Неудачный поход «за бананами», а тем паче похищение колбасы здорово пошатнули авторитет капитана. Да что там пошатнули! Он — авторитет — попросту начал падать. А когда авторитет падает, то его невозможно удержать никакими силами. Всё же Спартак предпринял такую попытку. Он пошёл на уступки.
— Ладно, давайте есть ветчину.
— А как же строгая экономия? — ехидно заметил Сёмка.
— А пять дней что будем жевать? Бананы? — в тон ему добавил Витька. — Да что бананы — это плюнуть и растереть. У нас есть кое-что получше — две пары почти новых ботинок! — он назидательно поднял указательный палец. — И со шнурка-ми…
Глаза его, коричневые, озорные, искрились весельем.
Спартак раздражённо фыркнул.
— При чём здесь шнурки?
— А как же? — продолжал издеваться Витька. — Приправа. Вместо макарон. Если, например, поджарить на ваксе, то…
— Хватит, — вяло отмахнулся Сёмка. Пустой желудок как-то не располагал к зубоскальству. — Я вот что предлагаю: давайте высчитаем точно: сколько времени нам плыть?
— Ничего не выйдет, — категорически возразил Спартак.
— А ты почём знаешь?
— Знаю. Нужна астролябия. Такой инструмент.
— Ну, а у тебя-то у самого была астролябия?
— Нет.
— Как же ты узнал, что пять дней плыть?
— Примерно же. А может, и десять.
Витьку это предположение привело в состояние полной ошалелости.
— Что? Как? Сёмка, слышь… а? Вот это кап-пит-тан!.. Уметь надо! Ха! Десять… Всё. Я не играю. Поворот оверштаг…
Витька начал разворачивать лодку.
— Подожди, — Сёмка схватился за вёсла… — Ещё ничего неизвестно.
— Правильно, — одобрил Спартак его действия. — Кораблём пока командую я…
Витька от возмущения на минуту лишился дара речи и обрёл его вновь лишь для того, чтобы предъявить ультиматум.