- Он же по уши влюблен в нее, ничуть не удивительно, что она унаследовала от мамаши страсть ходить по мужикам и при этом быть паинькой при папике. А брат ее - Билли - это вообще катастрофа. Решил заняться творчеством. Двадцать шесть лет мужику, он все в каких-то исканиях. Лучшее оправдание бездарности. Хоть бы кто ему сказал, что пора отложить мечты о прекрасной жизни и довольствоваться тем, что Бог дал.
- Право это ужасно, когда мужчина не способен себе же признаться в собственной несостоятельности. Вот Джеки удалый малый. Накопив немного деньжат уехал в Питсбург. Жаль только, что его амбиции его же погубят. Может потеряв все он и поймет, что одного желание иметь кучу деньжат маловато и необходимо стремиться к чему-то большему.
Эти беседы уже начинали меня убаюкивать, но время шло и подходил мой черед участвовать в этой дискуссии. Подыгрывать я не собирался, да и актер из меня честно говоря не из лучших. Собеседником моим стал сидящий напротив меня «синий мужчина». Толком о чем говорить я не знал, да и тему для разговора подобрать трудно, собеседник был ничем не примечательный. Было даже интересно, что из этого всего выйдет.
- Вы слышали, Дональд вместе с друзьями, организовали какой-то притон. Водят к себе потаскушек и вообразив, что они великие музыканты и творцы, обещают им золотые горы, а после накачивают чем-то и бросают на произвол судьбы.
- Честно говоря, понятия не имею, кто такой Дональд, - сухо ответил я
- Как же так? Может быть Вы слышали про Питера? Это вообще мрак. Способный парень, вместо того, чтобы развивать семейное дело подался в новомодные дизайнеры. Где это видано, чтобы парень возился с тряпками, да еще и из такого семейства! - возмущение и яд, с которым выплескивалась каждая реплика передать, пожалуй, невозможно
- И вашего Питера я тоже не знаю, да и не интересно мне это, - я надеялся, что разговор перейдет в другое русло, после того как он поймет, что мне не знакомы эти люди.
- Может быть Поль? - на лице у моего собеседника читалась паника, его явно беспокоило, что он не может найти со мной общую тему для разговора
- И Поля я не знаю.
После этих слов синий свет резко потух. И не подобно прошлым разам ушел в тень, а просто исчез из своеобразного помещения, где мы находились. Эстафета вернулась к желтой женщине и «зеленому» напротив.
- Ох уж это семейство Бафферов, сколотили сознание непонятно на чем, и как им не стыдно обводить вокруг пальца добропорядочных граждан. А ведь с виду то и не скажешь, весьма приятные люди - и костюмы с иголочки, и дети такие вежливые.
- Да, да. И не говорите. А Маккензи так совсем с катушек слетел.
- Вы уже говорили, - промолвила женщина, реакцию мужчины было сложно не заметить, бросалось в глаза, как он нервничает и теряющийся взгляд неслабо его выдавал.
- Ой, простите, простите. А ведь Карла такая потаскушка.
- Об этом говорила я.
Не успела она договорить фразу, как окончательно потух еще один цвет, озарявший, бытующую пустоту. Мы остались вдвоем.
- Привет, - сказала она, было заметно как из глаз ее начали катиться слезы.
- Ну привет, - в предвкушении ответил я.
- Знаешь, с тобой я буду честна, мне нечего тебе сказать, просто нечего - договаривала она предложение уже с трудом, эмоции захватывали её и гулкий плач заменял ее реплики.
- Впрочем, как и всем нам, - с улыбкой сказал я.
Её лицо исказилось в гримасе ужаса. Это выражение лица много о чем говорило, о страхе не принять себя, оказаться пустой. Об ужасе настоящей действительности. Лицо, которое не выдерживало правды, просто не хотело в нее верить. Каждая морщинка говорила о растоптанных ожиданиях и потерянном времени. Человеку не просто открыли какую-то тайну, а наглядно её предоставили и заставили существовать в этих условиях, заставили об этом думать. Словно перед тобой поставили стену, казавшуюся невероятно высокой, и ты решил через нее перебраться, сделал это целью своей жизни. Никто не верил в тебя, но ты долго тренировался, изучал новые техники и упорно шёл к своей цели, несмотря ни на что. Толика за толикой, через мучения, боли, неистовые старания ты идешь к своей цели, прогрызаешь каждый сантиметр и борешься за него как в последний раз. И вот спустя годы тренировок - сокровенная вершина. Ты видишь её. Финальный рывок и ты смог перебороть себя, смог перебраться через эту чертову стену. Ну же, ну же, что же там, за этим чертовым бесконечным барьером? А там пустота. Просто ничего. И её заставили это пережить. Заставили об этом думать бесконечное множества раз в эту секунду. Ведь слова не стоят ничего, пока ты сам не переживаешь все то, что вкладывает рассказчик в свои расписные буковки.