- Прошу, просто скажи, что со мной, - молил я.
- Закрывай глазки и готовься ко сну, скоро все будет, скоро все будет, - на меня глядела Дженнет, в клоунском колпаке, с бенгальским огнём в руках и широко улыбалась
- Скоро, все будет, малыш, не переживай, мы же не для этого все это устроили.
Я пытался сопротивляться, но на веки как будто накинули свинцовую оболочку и (*я самый добрый мальчик в классе, они же знают, что я добрый и будут добры со мной*) было уже невозможно не проваливаться в сон, поток бессознательного становился мной...
(*миром правит крот, а я вижу червячков, но на верху люди, а мы не знаем о них. но если пойдет дождь, червяки выползут, а там люди, но червяки тоже кроты, а кто тогда люди, а люди пахнут гарью*)
Гарью.. Запах гари растормошил мои оставшиеся рефлексы, и из моей глотки начал вырываться кашель. Сквозь угарную дымку проглядывалось решительное ничего. Что опять, мать его происходит, во всей ротовой полоски как будто проходили похороны чумной деревни, пить хотелось невозможно, что вместе со стоявшем ароматом становилось невыносимой пыткой.
В попытке найти хоть какие-то ориентиры брожу по комнате, пытаясь нащупать хоть что-то, но вокруг только дым. Откуда он вообще взялся? Что все это значит? Как же мне надоело повторять самому себе одни и те же вопросы. Дженнет. Моя начальница Дженнет. Она подожгла меня? Она ли меня подожгла? (*горелые трупики станут шаманами, но никто не узнает, что они станут шаманами, они сгорят, вот солнышко горит, а люди улыбаются, но они не знают что есть солнышко, а шаманы знают, наверное*). Неужели я сгорю заживо? Хотя вокруг столько дыма я не чувствую и намека на тепло или жар. Жажда в купе с пересохшим горлом начали выворачивать меня на изнанку. Пол, к которому пригвоздилось моё окаменевшее тело - единственный доступный мне ориентир. Не могу больше думать, оставшиеся силы окончательно покидали меня. Придётся заканчивать эту главу жизни, лежа непонятно где, в непроглядной дымке, с нездоровым разумом и в собственной блевотине.
(*мы построим новый мир любви и доброты, и каждый крот получит очки, с розовыми линзами, диоптрии нынче не в цене, вот червяки ползают, и ты ползай, а мы мир строим, точнее построили уже, вот придет твой черед и ты строить будешь, и мы построим новый мир любви и доброты, ведь построим?*)
Глава 4. Мама
Сон, пожалуйста, пусть все это окажется просто плохим сном. Обо всем произошедшем мне напоминал только огромный комок в горле и кашель, готовившегося свести счеты с жизнью туберкулезника. В легких словно застывал цемент и только очертания родной комнаты дарили мне надежду, что я просто оклемался после очередного загула. Хах, а я ведь уже привык видеть знакомые мне лица, оказавшиеся здесь хуй пойми как. Впрочем, знакомые ли? Черт его знает. Пока что все шло в разрез моим предыдущим сновидениям, ну или что это вообще было, это все давало мне некоторое время осмыслить происходящее.
Осознавал ли я себя во время этих видней? Все происходило так, будто мои рамки не допускали меня к совершению этих действий, но какая-то моя часть явно была за. И это за, явно перевешивало все прочие аргументы. Меньшинство все-таки победило над большинством, мать его. Нужно быть готовым к тому, что все повторится вновь. Может быть можно предотвратить плачевных для меня исход. В этот раз я буду заставлять себя анализировать ситуацию, а не просто окунаться в клубок происходящих событий.
Одинокий конверт на столе в гостиной скромно намекал мне, что не все так просто и своеобразная игра еще не закончена. Сам его вид разбудил бы сомнения в душе даже самого непримечательного человека. Выглядел он так, как будто его притащили прямиком с одного из фронтов первой мировой, причем забирали почту в самый пик битвы при Вердене. Вполне вероятно конечно, что его искусственно состарили каким-нибудь кофе, никогда не разбирался в подобных мелочах. Но больше всего смущали разноцветные резные узоры, которыми был обильно украшен конверт и большая почтовая марка, занимающая добрую его четверть, с непонятным рисунком, смутно напоминающим плачущего ребенка, стоящего на коленях. Крайне нечеткие контуры и размытый образ внушали отторжение и страх уже на подсознательном уровне.
Передо мной стоял выбор окунуться во все снова или попытаться как-то прекратить эту бесовщину, царящую в моей голове. Но как? Что я мог сделать? И как это повлияет на происходящее, вне зависимости от того сон ли это, или уже реальность. Догадки в духе того, что не стоит брать конверт отвергались начисто, ведь это подразумевает приплетение каких-то потусторонних сил и прочей чепухи. Либо это продолжается до сих пор, либо я уже пришёл в себя и никакие мои поступки не могут повлиять на то, что здесь совершается. Все на что я способен - облегчить, либо усугубить свои страдания.