В ситуации Панкратова все было именно так. Лезть в это болото без пруфоф я бы не стал.
Относительно измены — это лично дело каждого. Но чисто по фактам жена ушла от него вровень с банкротством. На что есть официальные выписки, да и слухи в определенных кругах. Ушла, забрала месячного ребенка. Ни родителям, ни подругам, куда свалила, не сообщила.
То есть у чувака проблемы с бизнесом, его кинули на большие бабки. Он фактический банкрот, стервятники слетятся быстро и сразу.
Недоброжелателей всегда много.
Что в этот момент делает его жена? Собирает вещички и сваливает с ребенком в неизвестном направлении.
Весь перформанс замешался на почве ревности. Вместо того чтобы поговорить и выяснить все с мужем, Есения решила просто сыграть в рулетку. О банкротстве не знает, зато уверена, что муж ей изменяет. Бинго просто.
Короче, девочка пряталась. Устроила вокруг себя детский сад. А Олька ей прекрасно подыгрывала, потому что сама такая же.
И вот таких случаев миллион. Когда там не сказали, здесь промолчали, а дальше разгребаем как можем, ну или не разгребаем.
Ставлю щетку в стакан. Ополаскиваю лицо и, щелкнув выключателем, иду к шкафу.
Быстро застегиваю ремень на джинсах, прикладываю к груди футболку. Слегка помятая, но и так сойдет. Под курткой, которую в доме родителей я снимать не буду, потому что зайду туда ненадолго, не заметят.
Наливаю Холифилду воды и спускаюсь во двор. Сворачиваю к тачке, выхватывая боковым зрением Олю.
Она идет ко мне. В руках пакеты с названием соседнего супермаркета. Ускоряется, когда замечает, что ждать ее я не намерен и уже сажусь в машину. Торопится. Очень быстро оказываясь рядом. Злая.
— У тебя что-то важное? — Стекло ползет вниз. Упираюсь локтем в образовавшееся пространство открытого окна. Неспешно скольжу по Оле взглядом. Волосы заплетены в косу. Ноги обтягивают спортивные легинсы. Вырез майки лишь слегка прикрыт укороченной светло-зеленой ветровкой.
Но задевают, конечно, глаза. Яркие. Синие. Но потухшие. Стеклянные и практически безжизненные.
— Зачем ты…
— Если это по поводу твоей недавней гостьи…
— Она моя сестра.
— Сути дела не меняет. То давай потом.
— Ты не имел права лезть в чужую семью!
— Как и ты, — перевожу машину в «драйв». — Ты скрывала у себя человека, — перехожу на шепот. — Прежде чем кого-то у себя прятать, включай голову. Во-первых, это может быть опасно, а во-вторых, ты точно так же вмешиваешься в семью. Разве нет?
— Еся меня попросила о помощи.
— Меня о ней тоже попросили. У тебя шнурок развязался, — смотрю на ее ноги в белоснежных кроссовках.
Она не шевелится. Смотрит на меня, вот-вот, блин, загипнотизирует. Нервно ведет плечом. Отворачивается, так что теперь я вижу ее в профиль.
Прищуриваюсь. У нее глаза слезятся.
Да тут все прозаичнее. Она же не просто злится на меня. Она винит себя. Скрутило вон всю.
— Ты считаешь себя виноватой перед сестрой? — интересуюсь, абсолютно не рассчитывая нарваться на поток слез.
Они капля за каплей скатываются по фарфоровым щекам, пока не превращают минутную слабость в настоящие рыдания.
Глушу машину и выхожу на улицу.
6
«Нет, он, безусловно, мне не нравится.
Ни в коем случае. Просто с ним легко». Оля
— Не трогай, — отступаю. Понимание того, что он вот-вот до меня дотронется, пугает.
Вчера в машине было то же самое. Кирилл провел пальцем по руке, и меня переклинило. Эта его якобы забота и совсем лишнее прикосновение стали спусковым крючком. День и так выдался паршивым. Встреча с Олегом, очередное провальное собеседование и как вишенка на торте — неугомонный брат моего бывшего. То, что, вернувшись домой, я долго рыдала, уточнять, думаю, вообще не нужно?!
Зачем Кирилл все это делает? Трогает меня, постоянно появляется где-то рядом…
Разве мне мало проблем?
Мама звонила, попросила приехать в понедельник. Ее срочно вызвали на работу, там какая-то проверка, она у меня главбух на хлебозаводе. Папа после операции так до сих пор и не пришел в себя. Нет, он в сознании, просто абсолютно несамостоятельный. Мама находится с ним двадцать четыре на семь. Через неделю ее отпуск закончится, придется выйти на работу уже с концами. Денег на сиделку нет. Все сбережения, что были, ушли на реабилитацию после операции.
Список положенных от государства лекарств в его случае в нашем регионе неполный. Многие приходится докупать самим, и это дорого.