Вытаскиваю из шкафа полотенце. По дороге в душ слышу, как Кирилл на кухне говорит с кем-то по телефону. Сначала хочу немного подслушать, но потом решаю бросить эту дурацкую затею.
Оказавшись в ванной, щелкаю шпингалетом и бросаю смартфон на стиральную машинку.
Пока регулирую воду и снимаю одежду, не слышу настойчивого виброзвонка. Замечаю лишь подсвеченный экран, когда кладу джинсы в стоящий на машинке таз.
Цифры. Незнакомые. Первая мысль — не брать. Но время позднее, вдруг это Ритка, например, иногда такое бывало.
— Алло.
— Ну привет!
Размыкаю губы в полной растерянности. Голос узнаю сразу, хотя лучше бы мне мерещилось. Зачем он звонит?
— Не ожидала?
У Олега сиплый, слегка заторможенный тембр. Скорее всего, он нетрезв.
— Зачем ты звонишь? — спрашиваю уверенно, только вот он рушит ее, как и всегда, на мелкие крупицы.
— Я уезжаю, через несколько дней, Оля.
— Меня это не касается.
— О, еще как касается. После произошедшего мой братец сделал всё, чтобы лишить меня дела жизни. Я, в свою очередь, хочу ему ответить. И именно поэтому ты поедешь со мной.
— Зачем? Снова будешь говорить о любви?
— О любви? После того, что я видел? Ты мне не нужна, из-под него точно. Прости. Но и видеть его довольную рожу рядом с тобой мне совершенно не нравится.
— Какая же ты… — вцепляюсь пальцами в край раковины, наблюдая за своим отражением в зеркале.
— Не груби. Помнишь те милые фото?
Фото? Он же уверял… тело покрывается холодным липким потом. В глазах темнеет и давит на виски.
— Ты же сказал, что всё удалил.
Выдаю свое волнение в каждом звуке.
— А ты поверила, — смеется. — Я солью их в сеть. Все местные паблики, группы во всех соцсетках будут забиты твоим лицом, и не только. Станешь звездой. Да такой, что даже на улицу в этом городе без огласки не выйдешь. Поняла меня? Представь, что будет с твоими родителями? Папочкой, у которого и так больное сердце, что с ним будет, когда они узнают, что их дочь…
— Ты этого не сделаешь, — стискиваю зубы. А сама знаю ответ. Сделает.
Все что угодно сделает, потому что не в адеквате. Потому что зол и хочет насолить Кириллу.
— Надеюсь, ты меня услышала. Если скажешь ему хоть слово, получишь колоссальную популярность. Я улетаю через три дня. Киру задвинешь, что по-прежнему меня любишь и улетаешь вместе со мной. А главное, помни: никому ни слова.
— Нет!
— Да. У тебя есть три дня, а потом… проверь личку.
Он отключается, а на мессенджер приходит сообщение с моим изображением. Все по законам жанра, контент восемнадцать плюс, а может быть, и двадцать один…
20
"Это были какие-то спонтанные желания Олега в порыве страсти,
когда я мало что соображала". (с) Оля
Я так долго стою под душем, что кожа на пальцах становится смешной и сморщенной.
Думаю. Хаотично анализирую происходящее и ищу выход.
Олег пошел ва-банк. В цивилизованном правовом обществе за такой шантаж его непременно было бы возможно привлечь к ответственности. В некоторых странах хватает одного недоброго взгляда, и ты уже смело можешь писать заявление в полицию. В любой. Но у нас…
От меня потребуют доказательств. Всего того, что он говорил мне лишь на словах. Фото, которое Олег скинул, никто и никогда в жизни не захочет привязывать к делу, потому что кроме этой фотографии у меня больше ничего нет. Ни единого намека.
Только мои голые слова, которые можно принять за клевету.
Обтираюсь полотенцем и напяливаю на разгоряченное и немного влажное тело футболку. Стащила ее у Кира из шкафа. Она отлично прикрывает бедра.
Из ванной выхожу, оставляя дверь открытой, чтобы не разводить сырость.
— Чай будешь? — Бушманов замечает в прихожей мой маячащий силуэт, немного отклоняясь от столешницы на кухне, рядом с которой остановился.
— Буду, — выдавливаю улыбку. Его слова доходят до меня, как через стекло. Глухо-глухо.
— Пять минут.
— Хорошо, — взмахиваю рукой и плетусь в комнату. Присаживаюсь на широкую кровать и смотрю в одну точку.
Рассказывать Киру о происходящем страшно. А демонстрировать эти мерзкие фото — стыдно.
Это были какие-то спонтанные желания Олега в порыве страсти, когда я мало что соображала. Наутро всегда просила удалить, и он заверял, что, конечно же, ничего не останется. Я верила. Наивная дура!