– Какого, такого? – спрашиваю.
– Да, нет, показалось – отвечает и снова на планшет посмотрел.
Я, конечно, никому про березовый сок не сказал, ведь за такое тогда могли и на Землю отправить. Только Сидоров и сам во всем признался экологам, как только вернулись мы с ним на базу. Такой уж он был, Сидоров. Наши экологи, однако, что ирландец, что японка, оказались ребята что надо и сделали вид, что ничего не слышали. Наверное, они тоже знали про письмо. Вот, пожалуй, и все, что произошло в тот день. Разве что, помнится, уже под вечер посмотрел Сидоров на монитор и говорит нам:
– Вы, ребята, случайно, не обратили внимания, какой сегодня необычный цвет у неба? Совсем как на Земле.
Мы только плечами пожали, а Айша бросилась было объяснять, что на Марсе все наоборот: день красный, а восход и закат голубые. Как будто Сидоров и сам не знал. Эта Айша, она была славная девушка, чем-то напоминающая мою младшую жену, но немного занудная, даже странно для мусульманки. Тут вмешался Эйтан и резонно и веско, как всегда, пояснил, что все это фигня и мониторы все равно искажают цветопередачу. На том все и закончилось в тот вечер. А под утро началась песчаная буря. Мы еще не знали тогда, что то была последняя песчаная буря на Марсе. Бушевала она целых три дня и мы уже начали сходить с ума от безделья. Вы, наверное, и не представляете, что такое песчаная буря. На Земле такое тоже бывает, особенно в наших местах и сильно влияет на психику. На тебя нападает странная такая тоска, как будто забыл что-то важное и никак не можешь вспомнить. А в голове вертится какая-то каша из путанных мыслей и все время кажется, что сейчас познаешь всю мудрость вселенной, но, не волнуйтесь, это только кажется. Ну его, пусть с этим психологи разбираются. В общем, зрелище это не для слабонервных, поверьте мне. Представьте себе сплошную стену песка, которая колышется, вертится, завывает и. кажется, живет своей жизнью. Еще мой прадед искренне считал песчаную бурю пляской джиннов и верил, что от них может защитить только молитва и обнаженный клинок в руках. Я это уже не застал, а отец рассказывал с неуверенной усмешкой, что его дед так и стоял на коленях с обнаженным мечом, пока джинны бушевали за стенами шатра. Я уже совсем иное поколение и знаю все про турбулентность и вязкость песка, но и меня иногда тянуло вознести хвалу Всевышнему, когда песчаные вихри неистово бились об окна нашего дома в Эль-Фуджайре. Эйтан как-то рассказывал про ветра из пустыни – хамсины – в его стране, но то, судя по всему, были лишь отголоски настоящей песчаной бури. И то сказать, если его страна течет молоком и медом, то какая там может быть песчаная буря? Так, легкий самум. То ли дело в наших местах. И все это на Земле, так что же вам сказать про Марс? Марсианские джинны, были, пожалуй, много страшнее земных.
Бушевала та буря целых три дня и была то последняя атака старого Марса, только мы об этом тогда еще не знали. А как буря утихла, мы с Сидоровым снова вышли на маршрут. Надо было проверить приборы и составить список потерь, чтобы потом, в следующие ходки начать заменять поврежденную аппаратуру. Почему снова мы? А это Сидоров настоял. Уж очень ему хотелось снова посмотреть на то место, где он свое письмецо получил. Тогда к его улыбке еще не успели привыкнуть и просто не могли ни в чем отказать. Я? Вообще-то я всегда старался выходить с Сидоровым, но в тот день нас было четверо: к нам с Сидоровым присоединились Эйтан и Нангонг. Вот тогда-то все и произошло.
Еще когда мы шли вверх по знакомой осыпи, то заметили странность. Солнце уже поднялось и небо должно было уже превратиться из голубого, утреннего в красно-оранжевое, дневное. Небо, наверное, очень старалось, но выходило у него как-то странно, совсем не так, как обычно. Красно-оранжевое действительно появилось, но как-то неуверенно и стало медленно-медленно менять цвет. На какой? А вы догадайтесь с трех раз! Молодцы, вам и одного раза хватило. Небо в тот день поколыхалось, поколыхалось и стало именно такого цвета, какой вы видите сейчас.
Мы еще не успели подняться на гребень, а уже знали, что что-то необычное произошло на Марсе, только не знали что именно и, поэтому, настороженно молчали. Думаю, что один только Сидоров догадывался, но и он не знал наверняка. Вот поднялись мы на гребень и застыли в восхищении. Я там и раньше бывал по два раза на дню и всегда этот вид вызывал у меня восторг, но в тот раз все было как-то совершенно необычно. Вдалеке, ближе к недалекому марсианскому горизонту раскинулась все та-же красно-буро-желтая пустыня, вот только оттенки сегодня были совершенно иными. Вместо ярких карминно-охристых красок, перед нами предстали мягкие, пастельные тона, казалось бы, тех-же самых цветов.