Кувшинчик, преподнесенный мне богобоязненными воинами, я держу дома на полке. Один мой знакомый с кафедры археологии, зачастивший последнее время в гости, уверен что это подделка, уж слишком новым он выглядит. Тем не менее, каждый раз увидев кувшинчик, он вздрагивает так, как будто встретил привидение, и подозрительно на меня посматривает. Наверное именно поэтому он до сих пор не перешел к активным действиям. Кувшинчик содержит какое-то благовоние на основе оливкового масла, и однажды, после того как меня серьезно покусали комары, я им намазалась. Зуд содержимое кувшинчика сняло, но выйдя после этого на улицу я ужаснулась. Все встречные мужеского пола, в возрасте от двенадцати до семидесяти лет, тут-же делали на меня стойку и еще долго провожали глазами. Больше я таких экспериментов не повторяла – жду подходящего момента.
А еще мне иногда приходит в голову мысль, не считают ли лемуры наше время идеальным, к примеру, для медведей, которых надо увести из какого-нибудь другого города и другого века? Ну что ж, будем ждать медведей…
Кассандра
Анахренизмы1 из античной жизни
Часть первая. Нищий
Я нищий… Только не подумайте, Зевса ради, что это профессия или призвание. Профессии у меня нет как таковой, но в нашей богоспасаемой Трое, с ее высоким уровнем жизни, достигнутом благодаря стараниями нашего царя-экономиста Приама, можно прекрасно заработать и не имея профессии. Вопрос только в том, на что потратить заработанное. Одни тратят свои драхмы и оболы на недвижимость в престижных районах, другие вкладывают заработанное в торговлю или просто несут в банк на Агоре. У меня же денежки текут сквозь пальцы, обильно орошая собой прибрежные трактиры и бордели. Поэтому на мне рваный хитон и давно вышедшие из моды сандалии с неоднократно подвязанными ремешками. Кстати, давно пора украсть новые.
По призванию же я поэт. Это тоже могло бы стать профессией, и, кстати, некоторые так и поступают. Они либо творят на заказ, либо пишут свои бессмертные произведения впрок, в расчете на конъюнктуру. Я может и не отказался бы пойти тем же путем, но, увы, не дано. По какой-то мерзопакостной прихоти Муз я могу творить только тогда, когда вижу нечто достойное воспевания. Вот тогда я становлюсь не властен над собой и рифмы в моей голове рождаются сами собой без моего участия. Поэтому в профсоюз поэтов мне дорога закрыта.
Так что я нищий (но отнюдь не нищий духом) по образу жизни. Впрочем, мой образ жизни меня обычно устраивает. Вот только сегодня меня терзают некоторые сомнения, особенно учитывая то как раскалывается голова. Возможно, мне не следует так много пить, или хотя бы стоило поучиться у греков разбавлять. Впрочем, судя по вчерашним подвигам ахейцев в порту, разбавление – тоже не панацея. Обуреваемый этими, а также многими другими, грустными мыслями, я сидел на краю рынка и старался поймать дуновение утреннего бриза, чтобы облегчить свои страдания. День был выходной (странное нововведение царя Приама) и рынок пустовал. Только одна девица в необычной одежде нервно ходила взад-вперед, посматривая на море и действуя мне на нервы. Я брюзгливо попросил ее не маячить и она послушно присела на ступеньку приморской лестницы рядом со мной. Девица внимательно смотрела куда-то в море и даже подскакивала, чтобы лучше видеть. Странно, что там может быть такого интересного, подумал я и не только подумал, но и спросил ее об этом.
– Смотри какой красивый корабль! – сказала она – И парус такой смешной. Никогда не видела парусов такого цвета!
Так вот оно что, подумал я, наверное она не местная. Пришлось просветить чужестранку и объяснить ей, что никто еще во всей Ойкумене не видывал таких парусов.
– Видишь ли – добавил я со знанием дела – Парис уверен что алые паруса не смогут ни одну женщину оставить равнодушной. Говорят, он это не сам придумал – Афродита подсказала.
– Так это корабль Париса? – удивилась она.
Пришлось признаться, что это действительно так.
– И куда же это его понесло? – недоумевала девица.
Тут она повернулась ко мне и ее мордашка показалась мне смутно знакомой. Похоже, что она все же троянка. Тем более странно. И я сказал ей по-простому, по-скифски:
– Ты что с оливы упала? Вроде бы местная, а не знаешь того, что в Трое каждой собаке известно.
Она заметно смутилась, а отсмущавшись призналась:
– Я полгода была заграницей. Меня царица посылала за благовониями… в Египет.
Перед словом "Египет" она слегка запнулась, из чего я заключил, что побывала она не только в Египте и, возможно, не только за благовониями. Отсюда, наверное, и странная одежда. Про себя я назвал ее "Контрабандисткой", но озвучить свое мнение поостерегся – береженого Зевс бережет. А может быть это и на самом деле был Египет с его благовониями. Уж где она точно не была, так это в Скифии. Так этого добра тоже хватает, вот только без приставки "благо…" Девица же, если и не была Контрабандисткой, то была, по всей видимости, Служанкой, которой доверяли деликатные поручения. Все это я подумал про себя, а вслух сказал: