Чем дольше я оттягиваю этот момент, тем стремительнее мы мчимся к нему.
Прохожу рукой по его волосам, перебирая пряди, упавшие на лоб. Он слегка морщится, но не просыпается. Дыхание прерывается на секунду, и страх прорывается из всех щелей. Рука дрожит, и я, пискнув, прикладываю ладонь к его коже.
Черт! Мы снова на мушке. Алое пятно от прицела четко отражается на спящем лице любимого мужчины. Почему долбанная охрана так плохо работает. Я боюсь сделать лишние движение, лишь бы пуля не оказалась в его голове.
Телефон беззвучно вибрирует на тумбе, быстро хватаю его, чтобы посторонний шум не разбудил Пашу. Внутри поднимается буря. Истерика накатывает, но моя задача держать себя в руках. От моих действий зависит каждый момент этой гребанной минуты.
— Куколка, без лишних слов, просто кивай мне в ответ, — сразу узнаю голос Минаева.
Закрываю рот рукой, чтобы не выдать немой крик, когда снова обращаю внимание на чертову красную метку. А если он сейчас выстрелит? А если Пашу убьют? Нет! Не смогу уже без него.
— Красиво выглядишь, жалко не удалось тебя хорошенько трахнуть. Но чувствую Федулов неплохо справляется со своей задачей, — мерзость. Осматриваю свое обнаженное тело, осознавая, что лапы этого урода касались самых интимных мест. Поспешно накидываю полотенце, брошенное на пол у кровати.
— Ну что ты прикрылась, я не успел налюбоваться. Ну ладно, это позже. Ведь теперь ты сделаешь абсолютно все, что я скажу. Правда, малышка?
Киваю. Веду себя как самая прилежная ученица. Отбиваться буду потом, сейчас главное, чтобы красная метка не стала красным пятном крови.
— Знаешь, а твой защитничек неплохо съездил мне по морде. Даже не знаю, что с ним будет, когда я пришлю ему видео, как кончаю в тебя. Мы ведь снимем домашнее видео?
Снова киваю. Тело дрожит, я уже не чувствую ног.
— Моя покладистая девочка. Сразу мне понравилась, как увидел тебя тогда в отеле. Думал получится по-хорошему, а получилось вон как. Опередили меня. Но ничего страшного. Мы же исправим это недоразумение?
Киваю.
— Ладно. Слишком много разговоров, что-то я заболтался. Смотри, нам же нужно убрать с прицела твоего любимого? Тогда ты должна мне помочь.
Киваю три раза, для убедительности.
— Жду тебя за поворотом. Как только выйдешь за забор, и появишься в моем поле зрения, мой человек отпустит винтовку. И все будут рады. У тебя две минуты.
Он сбрасывает. Я со скоростью света натягиваю одежду на себя, напоследок смотрю на родное лицо, тихо скулю и убегаю. Неужели я думала, что наша любовь имеет счастливый конец? Она началась хуево, так же и закончится.
За поворотом стоит черный внедорожник, мне любезно открывают заднюю дверь, и я юрикаю на кожаное сиденье.
— Я сделаю все, если пообещаешь, что он будет жить, — рычу в лицо Игната.
— Прям все? Тогда соси, — прикладывает руку к ширинке, сжимая свой член под тканью брюк.
Тело спазмирует, живот крутит. Меня выворачивает наизнанку. Но я действительно готова на все. Не отмоюсь никогда, но не спасти Пашу не могу. Он спас меня, он полюбил меня. А я полюбила его.
Медленно приближаю свое лицо к паху мужчины, попутно расстегивая ширинку. Трусы мужчины натянуты до предела от эрекции, но кроме отвращения ничего не испытываю. Касаюсь кромки трусов, оттягиваю вниз, но тяжелая рука останавливает меня.
— Ну крошка, от такого жалостливого взгляда у меня сейчас все упадет. Ты должна хотеть меня.
Как я могу хотеть тебя, чертов ублюдок?
— Ладно, потерпим до дома. Может там ты расслабишься и покажешь на что способна, — убирает волосы мне за спину, проходясь по шее, где пульсирует венка, — Парни, едем.
Машина дергается с места, оставляя огромную дыру в моем сердце. Я прощаюсь с этим местом, с любимым человеком и своим прошлым. Не знаю, как долго смогу быть в руках Минаева, как долго смогу терпеть его. Рано или поздно сорвусь. Но Паша будет жить. Это главное.
— Обещай мне! Скажи, что вы все отстанете от него! — срываюсь на крик. Слезы душат, позволяю себе устроить настоящую истерику. Плевать на формальности. Хотел меня? Тогда получай бешеную истеричку.
— Обещаю, что лично не трону его, — скалится, — Но ты же понимаешь. Он многим дорогу перешел.
— Обещай! — воплю.
Он морщится от ультразвука и прикрывает уши. Не нравится? Вот именно так я буду кричать каждый раз, когда ты будешь касаться меня. Каждый.
— Сейчас приедем к одному человечку. Если он даст слово, то его точно никто не осмелится нарушить.
— Куда ты меня везешь?
— Терпение, красота. Скоро все узнаешь, — его губы касаются ложбинки между моих грудей.
Я неистово кричу, Минаев зло смотрит на меня. А я с презрением. Секунда, и получаю пощечину. По сравнение с Лешиной, то было нежное касание. Голова отлетает в сторону, из губы сочится кровь. Плевать.
Смеюсь ему в лицо. Жалкий, мерзкий урод. Ты никогда не получишь мое сердце, а тело мне больше не принадлежит.
Глава 36
Наши дни. Павел
— Я вас урою. Закопаю, — срываюсь. Все трещит по швам, она снова ускользнула из моих рук. Я снова не смог защитить ее. Гребанный мудак. Как я могу претендовать на женщину, на ее сердце, если даже не могу обеспечить ее безопасность.
Сердце сжимается от боли, кажется, я снова чувствую боль за грудиной. Не позволю себе откинуться раньше времени, я обязан ее найти. Моя девочка. Еще вчера стонала в моих руках, отзывалась сладкими поцелуями, а сегодня в руках Ткача. Это гребанный ад. Понимание того, что не уберег.
То, что он до нее рано или поздно доберется — я знал, но был уверен, что переиграю его. Не вышло, подставил ее и подставился сам. Почему ты вышла самостоятельно? Чем они тебе угрожали? На какие точки надавили? Я нихрена не понимаю. Просматриваю сотый раз запись с камер, вижу, как дрожит, спускаясь вниз по ступеням, обхватывает свои хрупкие плечи, но идет вперед. Сука! Сама идет в лапы этих убийц.
Прикладываю руку к кадыку, внутри все трясется, и голос теряется от злости. Я не прощу себе, что не уберег ее.
— Павел Александрович, они Серого вырубили, а я был на заднем дворе. Там тишина, — хуевые отмазки, парень. Очень хуевые.
— А рация вам для чего? Указания в инструкции, когда последний раз читали? — рычу. Руки чешутся, всех бы поубивал, но пока держусь из последних сил. Главная задача — спасти. Остальное потом.
— Виноваты. Найдем ее, — опускает голову.
— Да, конечно, вы блять ее найдете! У вас сука выбора нет, — реву. Сил никаких, агрессия, злость, отчаяние — все прорывается из меня мощным потоком.
И самый главный гонец всего парада — страх. Неконтролируемый. Ткач точно ей ничего не сделает, но Минаев… Я уже преподал ему урок, что чужое трогать нельзя, но такая гнида как он, все-равно не услышит.
Если он только посмеет дотронуться до нее…
Парни уходят выполнять работу, а я падаю в кресло. Все еще колотит изнутри. Я не могу второй раз потерять любимого человека. Судьба словно специально забирает у меня все, что я так сильно люблю. А люблю я только ее. Всегда любил.
Алиска, я все ждал, когда ты мне скажешь, кто ты на самом деле. А ты молчала все это время. Играла со мной, а я с ума каждый раз сходил. От осознания, что ты в моих руках, что рядом, что нашел. Что жива на самом деле.
Красиво роль сыграла, только вот мое сердце могло так откликнуться только на одну. И даже на выпады в СИЗО не отвечала. Думал, что сорвется. Но нет, держалась. Стойкая девочка.
Не успел сказать, как сильно люблю. Как дорожу. Как нужна мне.
Набираю номер Минаева, уверен на все сто, что трубку возьмет. Ему же нужно показать свое превосходство, что он обошел меня. Только мне похуй на эти гонки, мне просто нужно знать, что с ней все хорошо.