__________
Оскал изуродованных губ не предвещал ничего хорошего, поэтому, завидев медленно приближающийся нож, Алекс испытал детское желание покрепче зажмуриться. Но, не успел он приготовиться к самому худшему, как с вязким, чмокающим звуком из груди бандита появился кончик клинка. На новенькую свежевыстиранную рясу, пачкая и глубоко впитываясь в ткань, падали густые красные капли, а Алекс завороженно смотрел на острие лезвия с едва заметной щербинкой.
Он узнал бы эту щербинку из тысячи других и сейчас боялся поднять глаза на хозяина меча. Точнее – на хозяйку. Боялся поверить своему счастью. Боялся, что, стоит ему на долю секунды отвести взгляд, – и клинок, и девушка, держащая его рукоять, снова на долгий срок исчезнут из его жизни.
Бандит со шрамом издал булькающий звук, повалился на бок и скатился с Алекса, дав тому долгожданную возможность вдохнуть. Коротким быстрым движением, перерезав веревки, Тайя стряхнула со лба непослушную, криво обрезанную челку и самым спокойным тоном, словно они последний раз виделись на кухне за чашкой чая не более четверти часа назад, спросила:
– Ну и как ты здесь оказался?
__________
Полчаса спустя, когда раны были обмыты и перевязаны, а на костре, разведенном теперь уже мертвым амбалом, весело булькала похлебка, Алекс засыпал Тайю вопросами. Под их напором улыбка девушки сперва поблекла, а после самого главного и непонятного – того, что велела задать матушка Абигайль – и вовсе сошла на нет.
– Мне до сих пор трудно об этом говорить… Скоро начнет смеркаться, и завтра путь неблизкий. Сейчас ложимся отдыхать, и ты расскажешь мне свою часть истории. Как сумел меня найти, как дела в монастыре, что будет на празднике и откуда ты узнал о моем клане.
– А ты…
– Нет. Обещаю, что до утра я никуда не денусь.
– А может мы…
В глазах девушки промелькнул знакомый лукавый бесенок.
– А твои травмы тебе не помешают?
__________
Выпавшая роса весело искрилась жемчугом и бриллиантами в рассветных лучах, когда Тайя безжалостно растолкала так и не выспавшегося этой ночью Алекса. Сборы не заняли много времени и вскоре оба путника шагали по лесной тропе, ведя коня Алекса в поводу. Какое-то время шли молча, пока, собравшись с духом, девушка не заговорила:
– Начну с этой поляны. Задолго до встречи с тобой я попала в одну историю и сейчас, чтобы выпутаться из нее, мне нужно выиграть соревнования на празднике, но об этом потом. Я добралась сюда и начала устраивать стоянку, чтобы дождаться монахиню-провожатую, когда обнаружила, что у меня есть соседи в виде знакомой тебе вчерашней троицы. Первым желанием было перебраться поглубже в лес, выше по тропе, ведущей к храму. Но потом я решила остаться.
– Почему?
– Есть такая поговорка – хуже змеи, которую ты видишь, только змея, которую не видишь. Эти трое чувствовали себя спокойно – им и в голову не приходило, что кто-то может прятаться неподалеку. Можно сказать, они были моими невольными охранниками. Если бы ничего не случилось, мы разошлись бы подобру-поздорову. А начнись какая-нибудь заварушка, у меня будет время решить: уносить ноги или вмешаться. И вообще, – Тайя с кажущейся небрежностью, но не задев ни одной ссадины, двинула Алекса локтем в бок, – ты что, не рад, что я тебя выручила⁈
Алекс нетерпеливо отмахнулся.
– Со вчерашним и сегодняшним днем все понятно. Давай о главном.
– О главном… С чего бы лучше начать…
– Давай с детства. Отец-мать, бабушка-дедушка.
– Если бы все было так просто. Ты и сам про своего отца никогда не рассказывал.
– Да нечего особо рассказывать… Мы с ним были слишком разными людьми. И, хотя любили друг друга, так сложилось, что, когда он был мне очень нужен, его не оказалось рядом. А когда отец вернулся и потянулся ко мне, я уже научился обходиться без него и не ответил на попытки сблизиться. Я до сих пор немного обижаюсь на него, а немного стыжусь себя самого за то, как вел себя в те времена. В нашу последнюю встречу, (а то, что это встреча последняя, не знал тогда ни один из нас) вышло так, что нам почти не о чем было поговорить. Я давно жил в большом городе, а он по-прежнему занимался тем, что подвозил купцам на базар хлеб, рыбу, овощи. После нескольких мучительных пауз мы не смогли найти ни одной темы для беседы. Когда пришла пора возвращаться обратно, он угостил меня большой вязанкой сочных сладких луковиц редкого сорта, растущего только у нас на родине. И напоследок посоветовал: чтобы лук дольше хранился, надо обжечь у него донце. Корни перестанут расти, не будут высасывать из луковицы сок. Это оказалось его прощальным напутствием, пусть не особо философским и мудрым, однако уж что есть. С тех пор каждую осень я покупаю связку красных луковиц и обжигаю у них донце. Возможно, ритуал выглядит наивным, смешным или нелепым, но я делаю это в память об отце.