– Так заберите душу у этой сволочи! Заберите сколько хотите душ! Вон хоть соседи…
Альгвазил презрительно скривился.
– Вы меня с кем-то путаете. Я коммерсант, а не убийца. Только сам человек может распоряжаться своим главным сокровищем.
– Да помогите же мне, ради Хрррр…
Стальные пальцы сжали горло, оборвав фразу.
– Не советую.
Сергей Петрович рухнул на колени и попытался обхватить ноги собеседника.
Руки обняли пустоту.
Альгвазил исчез.
Кто-то начал с грохотом ломиться в дверь. Не надо было теряться в догадках, чтобы понять, кто пожаловал в гости.
Губы Сергея Петровича исказила безумная усмешка. Он вытащил визитку и в третий раз потянулся к телефону…
Руку тут же сдавило мертвой хваткой. По внешнему виду Альгвазила нельзя было сказать, что он взбешен, но его голосом можно было резать сталь.
– Вы полагаете, у меня нет других дел?
– Помо…
– Хватит ныть. Поступим так. Я пожертвую вам некоторую сумму из своих собственных сбережений, и впредь вы меня не беспокоите. Договорились?
Сергей Петрович торопливо закивал головой.
Дверь треснула под напором тяжелых ударов.
– Держите, – Альгвазил протянул руку, в которой блестел…
– Но это же старый пятак! Он стоит меньше, чем ничего! Мы же договорились! Я просил много, много денег! Чтобы и расплатиться хватило, и мне до конца жизни! До конца жизни, слышишь?!!
– Не беспокойтесь вы так, Сергей Петрович! – Альгвазил успокаивающе похлопал его по плечу. – На ваш век хватит.
Ноябрь 2010
Радиус молитвы
Когда я прохожу мимо этого места, я всегда начинаю молиться на двадцать третьем шаге.
В каком бы направлении ни шел. Всегда. На двадцать третьем.
__________
Я искал Ленку всю жизнь, но понял это позже, чем следовало. Тогда казалось – обычное мимолетное знакомство на банальной клубной тусе. Вся она была какая-то нескладная, взъерошенная. И даже не скажешь, что красивая. Скорее трогательная, что ли. Как бездомный котенок-заморыш, ждущий теплую руку, что его приласкает. Это уже после до меня начало доходить, какой она была светлой. Искренней. Как безоглядно любила меня.
Я никогда прежде не подпускал никого настолько близко. Но однажды, поддавшись внезапному импульсу, уходя от нее утром, вручил ей ключ от своей квартиры. Я сам не очень понимал тогда, для чего это делаю. Наполовину дурачась, я взял ее ладонь и одел ей колечко с ключом на палец. Ленка широко раскрыла глаза. Потом смешно растопырила пятерню и начала рассматривать ее со всех сторон, осторожно поворачивая кисть.
Я выжидающе смотрел на нее.
– Я подумаю, – сказала она, непонятно к чему. Потом быстро чмокнув, почти клюнув меня в губы, вытолкала за дверь.
И пропала из моей жизни на все лето.
__________
Я несколько раз звонил и даже заходил к ней домой. Но мобильник был «вне зоны действия», а дверь на замке. И никто не подходил к дверному глазку с той стороны. Пару недель я недоумевал. Потом, рассудил, что, за девушкой, как и за электричкой, гоняться не стоит. Будет и следующая.
А Ленка… Ей, видимо, действительно нужно было хорошенько подумать. И, приняв решение, она собралась сделать мне сюрприз. А вышло, что сюрприз устроил я, затащив к себе именно в этот вечер лощеную длинноногую Виолетту.
В самый разгар событий в замке входной двери повернулся ключ, и через пару секунд влетела Ленка.
В полумраке спальни я не успел разглядеть ее лица. Я только заметил, что глаза ее, неуловимую долю секунды назад горевшие задорными огоньками, разом потухли. А потом она бросилась к дверям. Если бы я даже захотел, я не успел бы ее догнать. Не бежать же, в самом деле, голым на улицу.
Хотя чего там… себе врать бесполезно. Со мной была Виолетта. Сладко выгнувшись, как сытая довольная пантера, она звонко, мелодично рассмеялась. И потребовала продолжения.
Я махнул на все рукой. Что случилось, то случилось. Живем один раз. И вообще – легко пришло – легко ушло.
__________
Через полтора года телефонный звонок разбудил меня среди ночи. Полусонный, я поднял трубку. Услышал жалобный, почти детский плач. И тут меня накрыло. Сердце ухнуло в пропасть. Я знал, что это Ленка и она в беде. Время, которое мы были порознь, вдруг куда-то исчезло. Будто лишь вчера я одевал кольцо с ключом на тонкий палец самого близкого мне человека. Боль и пустота, что росли во мне долгие, нескончаемые месяцы после ухода Ленки, вырвались наружу. Я понял, что в какую бы передрягу она ни влипла, я вытащу ее, она обязательно простит меня, и больше мы не расстанемся.