Проходя по этажам мимо угловых дежурных частей, беглецы никого не встретили. У двери на выход с корпуса в административку на первом этаже оба остановились.
- Смотри, кажется, не заперто, - Шпалин толкнул дверь и она поддалась, открывая впереди коридор с другой дверью в конце.
- Слышь, а может всё СИЗО в Doom подключили? А мы чисто космические десантники сейчас монстров напалмом херачить будем? - Зубов вскинул воображаемый ствол и прошёлся воображаемой очередью по стене.
Шпалин ничего не ответил, продолжая бежать вперёд.
Чем дальше от корпусных периметров отдалялись Шпалин и Зубов, тем больше сгущалась странная темнота. Очередная открытая дверь вела в пустой коридор, в котором не горела ни одна лампа.
- Что за беспредел с освещением, братан? - удивлялся Зубов, хватаясь за стену.
- Утро за окнами темное какое-то, свет, видать, вырубило, а генератор не работает, - предположил Шпалин.
Основной корпус администрации в несколько этажей состоял из управленческих кабинетов. Часть этого здания принадлежала санчасти пенитенциарного учреждения. Наконец, оба зэка добрались до цели. Темное помещение осветилось светом зажженной спички, и Зубов сразу залез в ящик стола.
Ключи были на месте и лежали на бумаге со странной записью:
«Ты навсегда останешься здесь».
Зубов перечитал несколько раз, потратив почти все спички. Затем сунул ключи и бумагу напарнику:
- Смотри! Какой-то псих маляву оставил после своей смерти.
Шпалин зажег спичку, но ее затушил поток неизвестно откуда взявшегося ветра. Тут же повернулся к Зубову и ошарашенно отпрянул.
Вместо Зубова на него смотрел недавно убитый коммерс Копытин, известный ещё со времён лихих девяностых как Копыто. Копыто являлся владельцем крупной сети супермаркетов, щедро жертвовал немалые суммы денег на благотворительность, давал интервью местным газетам и вёл самый, что ни на есть, примерный образ жизни. Как гласит всем известная поговорка: кто старое помянет, тому глаз вон. Судя потому, что одноглазых в городе было немного, прошлое Копытина, никого не волновало. Зато нашлись те, кого волновало будущее местного олигарха, и им совсем не понравилось, что Копыто собрался баллотироваться в мэры. Вот они и наняли Шпалина для устранения помехи. Впрочем, в содеянном Шпалин так и не сознался.
Глаза у внезапно ожившего бизнесмена были нехорошие, белые, без зрачков. Они отчетливо выделялись в темноте. Шпалин машинально попятился назад, но не для того, чтобы дать дёру, а чтобы выиграть пару шагов на манёвр. Ключи из связки мгновенно распределились между пальцами в кулаке. Не кастет, но сгодится. Где же этого Зубова носит? Небось, драпанул уже.
Коммерс, однако, не собирался переходить в наступление.
- Что же ты, Валера, - укоризненно произнес он, - я тебе поверил, в охрану к себе устроил, а ты... И ладно бы аккуратно уложил парой выстрелов. Ты ж меня как свинью зарезал, точнее, не дорезал и землей потом засыпал, даже не удосужившись проверить, помер я совсем или нет.
- Так ты не помер, стало быть? - изумился Шпалин.
- Куда там, - тяжело вздохнул Копытин, - помер, конечно, но не сразу. Несовместимо с жизнью ты меня резанул, да что я тебе объясняю, сам сейчас увидишь.
Где-то внутри, чуть ниже солнечного сплетения резко закололо, словно невидимые клыки прогрызали хищному зверю выход наружу. Шпалин почувствовал, как расходится кожа, тянутся, рвутся канаты тугих мышц пресса. Во рту забулькало, заклокотало сладкое, приторное, знакомое на вкус. Ключи со звоном упали на бетонный пол. Следом за ними упало кровавое месиво, представляющее собой, как отметило угасающее сознание Шпалина, содержимое его организма.
***
Сидорчук, передвигаясь по режимным корпусам, наталкивался на закрытые двери и был вынужден вернутся на исходную. Он даже на секунду пожалел, что не пошел с сокамерниками, но, собравшись духом, последовал по пути открытых дверей.
За зарешеченными окнами корпусов давно должно было рассветать, но солнце медлило. Чем дальше продвигался Сидорчук, тем больше сгущался мрак. Где-то в отдалении послышался крик, и Сидорчук встал как вкопанный. По корпусу с воем пронесся ветер, принеся с собой запах сырой земли.
- Что за хрень? - поморщился Сидорчук. - Надо быстрее выбираться из этого склепа.
Казалось, ветер шел за Сидорчуком по пятам, и тот гонял в голове отрывки из просмотренных когда-то фильмов ужасов. Подойдя к очередной двери, Сидорчук вдруг почувствовал себя очень странно. Словно он стал легче весом и меньше ростом. Может в баланду, какой-то ерунды подсыпали? Хотя нет, завтрака-то сегодня так и не дали. Последним, что ел Сидорчук, была вчерашняя мутная смесь, напоминающая рисовую кашу, на удивление съедобную и даже вкусную.