— Это не они тебя спасли. Тебя спас король Лотиана. Узнав, что случилось с детьми, он послал корабль им на выручку, но помощь пришла слишком поздно — для всех, кроме тебя. Капитан заметил на волнах обломки крушения, шпангоуты ладьи и что-то вроде узла с тряпьем. Конец шали зацепился за расщепленный брус и удержал тебя на плаву. Капитан поднял тебя на борт. По одежде, что на тебе была, и по шали, что сохранила тебе жизнь, он понял, кто ты такой. И отвез тебя на Оркнейские острова, где ты мог расти в безопасности, — Моргауза помолчала. — Ты догадываешься о причине, Мордред?
По глазам мальчика королева видела: тот давным-давно угадал причину. Но он опустил веки и ответил кротко, как девушка:
— Нет, госпожа.
Голос, поджатые губы, девически-смиренное благонравие так напоминали саму Моргаузу, что она рассмеялась вслух, и Габран, состоящий у нее в фаворитах уже больше года, поднял глаза от арфы и позволил себе улыбнуться заодно с королевой.
— Тогда я расскажу тебе. Двое бастардов короля Лотиана погибли в пучине. Но известно, что на ладье было трое. Третий спасся милостью морской богини, которая помогла ему удержаться на плаву среди обломков. Ты незаконнорожденный сын короля, Мордред, мой мальчик с моря.
Разумеется, он ждал этих слов. Королева пригляделась, ожидая, что мальчуган вспыхнет радостью, возгордится, может статься, глубоко задумается. Ничего подобного. Он кусал губы, борясь с тревожной мыслью, которую так хотел, но не смел облечь в слова.
— Ну? — спросила она наконец.
— Госпожа…
Новая пауза.
— Ну же?
В голосе послышалась нетерпеливая нотка. Вложив в руку мальчика воистину королевский, хотя и фальшивый, подарок, королева ждала благоговейного обожания, но никак не сомнений, для нее непонятных. Сама Моргауза отродясь не знала побуждений любви, и ей не приходило в голову, что чувства ее сына к приемным родителям имеют хоть какой-то вес в сравнении с удовольствием и честолюбием.
— Госпожа, но разве моя мать бывала в Дунпелдире? — выпалил наконец мальчуган.
Моргауза любила играть с людьми, словно с бессловесными тварями, посаженными в клетку ради ее прихоти. Она улыбнулась и, впервые за весь разговор, сказала чистую правду:
— Ну конечно. А как же иначе? Я же сказала: ты там родился.
— Но она уверяла, что всю жизнь прожила на Оркнеях! — Слова Мордреда прозвучали так громко, что болтовня в противоположном конце комнаты на мгновение смолкла, прежде чем взгляд королевы заставил женщин снова склониться над работой. Понизив голос, мальчуган с несчастным видом добавил: — А мой отец… Он наверняка не знает, что она… что я…
— Глупый мальчик, ты меня не понял, — снисходительно усмехнулась Моргауза. — Бруд и Сула — твои приемные родители, они приютили тебя по приказанию короля и сохранили его тайну. У Сулы умер сын, и она вскормила тебя. Вне всякого сомнения, она окружила тебя любовью и заботой, словно собственное дитя. Что до твоей родной матери… — Королева поспешила предупредить следующий вопрос; впрочем, Мордред был слишком потрясен, чтобы задать его. — О ней я тебе ничего сказать не могу. Она побоялась заявить о себе, не стала ничего требовать, а из страха перед верховным королем все языки вынуждены были умолкнуть. Возможно, она только порадовалась возможности позабыть о случившемся. Я не задавала вопросов, хотя и знала, что один из мальчиков с ладьи спасся от гибели. Потом король Лот умер, а я перебралась на Оркнеи: здесь родился мой младший сын, здесь я могла в безопасности растить остальных трех. Об этой истории я предпочла не задумываться, оставила все как есть. И тебе должно поступить так же, Мордред.
Не зная, что ответить, мальчуган промолчал.
— Очень может статься, что твоя мать давно умерла. Надежда в один прекрасный день найти ее — чистой воды безрассудство; и что в том пользы? Безвестная горожанка, утехи одной ночи… — Моргауза не сводила с собеседника пристального взгляда: опущенные веки, лишенное всякого выражения лицо… — Теперь Дунпелдир в руках короля, который не более чем пешка в руках Артура. Искать нет смысла, Мордред, а опасность велика. Ты меня понимаешь?
— Да, госпожа.
— Что ты станешь делать, когда повзрослеешь, это твоя забота, но тебе недурно бы запомнить: король Артур — твой враг.