Ренару казалось, что его неправильно понимают: его веру в добро, видимо, сочли наивным оптимизмом.
- Я не буду спорить с вами, мой мальчик. Тем более что вы... не совсем верно понимаете меня. Жизнь страшна и прекрасна. И настоящее искусство говорит об этом. А легкое чтение - это всего лишь забава.
Дама взглянула в окно.
- А дождик, кажется, кончается, - сказала она с надеждой.
- Да, это забава. Которая помогает на секунду отвлечься... и забыть. Не найти утешение, а ненадолго перестать думать о том, что тебя мучит,- сказал Ренар, и в глазах его на мгновение промелькнула какая-то тень. - Боль можно пережить, но забыть о ней трудно. Книги помогают сделать это - на время... Жизнь продолжается, нужно извлекать уроки и идти дальше... но лучше - с улыбкой.
- Каждый утешается, как может, мсье Ренар. Я не стану вас ни в чем убеждать.
За окнами стемнело. Дождь действительно заметно поредел и ослаб. Вошел слуга и доложил о том, что ужин готов.
- Давайте ужинать, - сказала дама и неприметно взглянула на часы.
Ренар мысленно хлопнул себя по лбу: он совершенно забыл о времени. А ведь наверняка было уже поздно, и ему пора уходить... но ужин... От предложения покушать он еще никогда не отказывался.
Молодой человек сделал еще один глоток вина и, аккуратно сняв с колен кошку, встал с кресла. Сделав шаг, он протянул руку даме, чтобы помочь ей встать.
- Разрешите еще один вопрос, мадам? - Ренар чуть помедлил, как будто оживляя в памяти что-то очень старое и старательное забытое, и продолжил, но чуть глуше и отрывистее: - Как вы считаете, предательство можно простить? Даже когда миновало много времени... и уже все вроде бы наладилось, можно ли простить?
Ренар почувствовал, как рука дамы дрогнула в его руке.
- Мсье Ренар... Вы сами только что сказали: боль можно пережить, но трудно о ней забыть. Так и предательство: можно пережить, но забыть нельзя. А простить... Если любишь - прощаешь все, даже в том случае, когда человек, причинивший боль или предавший тебя, не просит об этом. Потому что любовь не знает условий. Если только, пережив предательство, вы сумели сохранить любовь... Но это не зависит от нас. Мы не можем рассуждать, простить кого-то или нет... любить или нет. Сердце делает это, а не разум.
Дама встала и серьезно и близко посмотрела в глаза Ренару.
- Всегда слушайте свое сердце...
Молодой человек ответил на ее взгляд, и ему что-то показалась, о чем он потом не хотел говорить и вспоминать; то, из-за чего он тихо прошептал:
- Простите...
Он улыбнулся и замолчал, как будто прислушиваясь к чему-то внутри себя или ожидая ответа дамы. Улыбка получилась нежной и немного грустной... Рядом с ними по-прежнему полыхал и трещал камин, пожирая дрова, а за окном стучал дождь...
Не дождавшись ответа, Ренар вдруг неожиданно заметил:
- Скоро, наверное, выйдет луна... ночное солнце...
- Вы сумасшедший, мсье Ренар... Идет дождь... луны сегодня не будет. И... за что я должна вас простить? Вы пока еще не причинили мне боли.
Он все еще держал ее за руку и молчал.
- Уже поздно, - наконец сказала она. - Пойдемте ужинать. Я думаю, молодому мужчине нужнее ужин, чем отвлеченная беседа... Я не права? - она лукаво улыбнулась.
- Благодарю, «ужин» - это одно из самых чудесных слов в это время суток.
Как ни старайся всегда оставаться романтиком, а дама была права. Ужин действительно был необходим.
Аккуратно передвинувшись и не отпуская ее руки, он встал рядом, чтобы можно было сопровождать ее в залу. И, напоследок взглянув в окно гостиной, заметил:
- Думаете, луна сегодня не покажется? Как жаль... Значит, с еще большей охотой я буду ждать солнца...
7
За ужином Ренар больше ел, чем говорил. Дама тоже молчала, но была занята не столько трапезой, сколько наблюдениями за молодым человеком, а он был слишком увлечен, чтобы замечать, как пристально его разглядывают... О чем думала дама, мы умолчим. Скажем только, что мысли ее были легки и приятны, и она даже на время забыла о трагической сущности бытия. Молчание прерывалось лишь незначительными репликами, касающимися еды, да мерным шуршанием маятника.
А ужин был прекрасен. Ренар был восхищен умением повара и отдал должное всем его творениям. Наконец, трапеза стала подходить к завершению, слуга убрал основные блюда и выставил фрукты и десерт.
Ренар посмотрел на даму: она, казалось, была поглощена своими мыслями и смотрела куда-то вдаль, чему-то улыбаясь. Её улыбка была такая приятная и тихая, такая спокойная и умиротворенная... Это была одна из тех улыбок, что запоминаются на всю жизнь, и при воспоминании о них у увидевшего становится тепло на сердце.