— Я уже придумал. — Алеша оглядел столпившихся ребят. — Такой команды нигде нет. «Ураган»!
— Сила! Класс! — зашумели кругом. Название понравилось всем. И мне понравилось. Перед одним таким грозным названием любой противник дрогнет.
— Хочу, однако, предупредить, — Дарья Михайловна повысила голос, чтобы все слышали, и показала на площадку. — Лед за ночь застынет, утром выбежите на коньках и начнете гонять шайбу. И знаю, что получится. Утром — хоккей, днем — хоккей, до самой ночи — хоккей. На других площадках города такая картина уже наблюдается. Сунется на лед первоклассник — гонят, девочка хочет покататься — гонят. Все хоккей и хоккей. Предупреждаю: так дело не пойдет! Каток для всех. Продумайте расписание и вывесите на щите. Пусть все видят. Без этого никаких хоккейных доспехов выдавать не будем. Все слышали? Вот так… До свидания. Не опоздайте, — она посмотрела на часы, — через десять минут — новый фильм по телевизору.
Дарья Михайловна ушла, а мы еще долго, до самой-самой темноты, забыв и про новый фильм, обсуждали всяческие хоккейные проблемы. И Марина, в окружении девочек, о чем-то шепталась. Они стояли чуть в стороне, и я не слышал их голосов. А потом девчонки вообще куда-то скрылись.
Перед тем как расходиться, ребята щупали лед. Вода за барьером уже взялась хрупкой корочкой, начинала твердеть в глубине.
— К утру как во Дворце спорта будет ледок, — радостно сказал Алеша. Он оглянулся. — А куда Марина девалась?
— Не знаю, — ответил я. — Кажется, с девчонками пошла.
— Ну, забежим ко мне? — предложил Алеша. — Заодно и позвоним ей. Может быть, у себя.
Мне и самому не хотелось прощаться. Времени-то еще немного. Это просто дни такие — самые почти короткие в году дни… А вот почему так неожиданно исчезла Марина, и мне было интересно.
На Алешину просьбу позвать Марину к телефону дедушка ее сказал:
— Позову. Только занятая она дюже. Тут целая ассамблея.
Я тоже слышал, что сказал дедушка. Мое ухо едва не касалось красного уха Алеши.
— Какая еще ассамблея? — Алеша поднял брови.
— Наверное, делят четыре пары коньков на десять… — Я не договорил. Раздался нетерпеливый голос Марины:
— Ты чего, Лень?
— У тебя коньки наточены? А то принеси.
— Спасибо. Острые.
— А винты крепко закручены?
— Очень крепко. Все?
Я поспешил на выручку:
— Мы располагаем сведениями, что у вас проходит важная ассамблея. Председатель не нужен?
— Обойдемся… Впрочем, интересно — откуда сведения?
— Тайна.
— Ну, тогда и у нас тайна.
— Марина, умрем от любопытства.
— Так и быть, несчастные. Приходите через десять минут…
Не обманула. Когда постучали в ее квартиру, дверь без промедления отворилась, и Марина ввела нас в свою комнату. Там, в затаенном молчании, застыли несколько девочек. На полу, рядом со знакомой мне банкой краски, лежал фанерный щит. Вот что было написано на нем крупными голубыми буквами:
«ПИОНЕРСКИЙ КАТОК «ДРУЖБА»
Часы занятий:
11–12 — СЕКЦИЯ ФИГУРНОГО КАТАНИЯ «СЕРЕБРЯНЫЕ КОНЬКИ».
15–17 — ПРИГЛАШАЮТСЯ ВСЕ ЖЕЛАЮЩИЕ.
В ОСТАЛЬНЫЕ ЧАСЫ — ТРЕНИРОВКА ХОККЕЙНОЙ КОМАНДЫ «УРАГАН».
— Видите, какие мы сознательные, — сказала Марина, — себе отводим всего один час.
Марина ожидала похвалы, наших восторгов. Алеша и в самом деле весь засветился улыбкой, а я вдруг топнул ногой.
— Алешка! Это заговор! — Я сделал оскорбленное лицо. — Возмутительно! Нам понятно ваше коварство!
И Алеша, и все девочки изумленно уставились на меня. А я продолжал в том же тоне:
— Вот какая ваша сознательность: себе — один час, а нам остальные — двадцать один. Расчет простой: всех мальчишек через день на «скорой помощи» увезут в больницу, а вы будете преспокойно кататься сколько захотите.
Девчонки чуть не попадали от смеха. Алеша держался за живот. Марина сняла очки, вытерла глаза и сказала:
— Девочки, предлагаю организовать дворовый театр. Один артист есть.
И Алеше захотелось шутить:
— Зачем театр? Скоро у нас будет свой «Балет на льду»…
Давно не было мне так весело и хорошо. В последние месяцы, как сблизился с Грекой, я, кажется, и смеяться по-настоящему разучился.
Грека, Грека. Сидит, наверное, сейчас один, сердитый, злой. Я невольно взглянул на полочку возле окна, где стояли цветки бессмертника и белый слоник. Такой же, как у Греки…
Глава восемнадцатая — о том, как меня защитил капитан, о газетной заметке на четвертой полосе и о том, что разведчик должен владеть инициативой