Впрочем, существует один источник, который позволил бы довольно точно датировать возраст Андрея… Однако «использовать» сведения из этого источника следует, вероятно, очень осторожно. Речь идет о четырех текстах мордовских песен-баллад, героем которых выступает Андрей Ярославич. Эти тексты относят рождение Андрея Ярославича ко времени мордовских походов его отца Ярослава-Феодора, то есть к 1229–1230 году. Ярослав и его брат Юрий действительно интенсивно захватывали и колонизировали земли, заселенные мордовскими племенными образованиями. Тогда был основан и Нижний Новгород… Основным противником Ярослава назван мордовский правитель Пургас, лицо полулегендарное. Ярослав якобы женится в знак примирения с Пургасом на его дочери, красавице Утяше. Князь дает ей имя Анастасия и обещает сделать ее своей «меньшой княгиней». «Старшая» жена князя, узнав о его браке, подсылает к «меньшой княгине» убийц, которые и убивают ее «в амбаре». Маленького Андрея спасает его кормилица, «боярава Анка», подменив его своим сыном. Далее князь объявляет Андрея своим любимцем («уродимой»). Андрей просится в битву, отец его отговаривает, Андрей обещает быть храбрым, воздвигать курганы из человеческих голов и мостить мосты из костей… Последний эпизод — сын просится в битву, его не пускает мать, он обещает быть храбрецом, строить башни из голов и наводить мосты из костей; так вот совершенно аналогично ведет себя молодой царь в песне о Павле Петровиче… «Чудесное спасение» также весьма распространенный мотив. Вероятно, единственной «исторической» информацией можно признать «мордовский брак» Ярослава и рождение от этого брака сына, которого князь «признает»… Но никаких летописных подтверждений «мордовской версии» рождения Андрея Ярославича не существует. Однако следует отметить, что если признать рождение Андрея Ярославича в 1229–30 году, то ко времени своего недолгого пребывания в Новгороде он окажется подростком двенадцати-тринадцати лет; то есть он мог и оставаться какое-то время в Новгороде и даже отличиться в битве… Забегая вперед, отметим, что летописные свидетельства рисуют брак Андрея именно как первый, наиболее законный в глазах церкви брак, сопровождаемый торжественным венчальным обрядом и пышными торжествами. Но если предполагать, что Андрей не намного моложе Александра, то получится, что он впервые женился едва ли не тридцати летним, что для нравов Рюриковичей совершенно невероятно. По «мордовской версии» ему от силы двадцать один год. Кроме того, «мордовская версия» объясняет возможность женитьбы Андрея на дочери Анны Мстиславны: он не сын Феодосии и, следовательно, не является двоюродным братом дочери Анны и Даниила Галицкого… Впрочем, имеется одно очень интересное сообщение об Андрее Ярославиче. Это запись в так называемой Иоакимовой летописи, частично сохранившемся летописании, которое велось от имени патриарха Иоакима в царствование Иоанна-Асена И, царя дунайских болгар. Иоаким пишет о намерении Ярослава женить сына на дочери Иоанна-Асена II, Елене. О развитии этих планов и об их крушении ничего не говорится, но дается описание внешности Андрея — у него «пестрые глаза», круглое лицо, белая кожа и волосы, «подобные пшеничным колосьям». Вероятнее всего, это никакой не портрет, а некое клишированное описание «подобающей внешности»; причем клише скорее всего заимствовано у Михаила Пселла, доведшего подобные клишированные описания внешности до своего рода совершенства. Удивляют здесь только «пестрые глаза», канонически присущие именно описаниям красоты в арабских и персидских, а позднее в турецких текстах. Правление Иоанна-Асена II завершилось в 1241–1242 году. Следовательно, речь могла идти о браке несовершеннолетних, подростков, детей; это, впрочем, очень часто практиковалось в средние века. (Забегая вперед, отметим, что Андрею Ярославичу вообще повезло на «клишированные» описания красивой, «подобающей» внешности. Мы еще об этом скажем.)… На короткое время (конец тридцатых годов) Андрей Ярославич даже часто (в сравнении с другими Рюриковичами, его современниками) упоминается в «иноземных» источниках. Впрочем, о возрасте его ничего не пишется. Но упоминается он именно в связи с брачнодинастическими планами своего отца. В частности, Георгий Акрополит и Никифор Влеммид пишут о желании Ярослава женить сына на Констанции, дочери известного Фридриха Гогенштауфена, которая стала женой Иоанна Дуки Ватаца в конце концов. Известны конфликтные отношения Гогенштауфена с папой Иннокентием IV. Можно ли полагать, что Ярослав мечтал о создании некой коалиции, некоего союза с Европой «через голову» Рима?.. Любопытно, что и в случае с Иоанном-Асеном, и в случае с Гогенштауфеном речь шла не о том, чтобы привезти иноземную принцессу на Русь, что было бы естественно, но именно о том, чтобы ехать Андрею Ярославичу… Должен ли он был таким образом «споспешествовать» планам отца? Опять же — нет ответа… Описания его внешности и занятий, вероятнее всего, использование клише, хотя и любопытны в определенном смысле. «Лицо у него округлое и светлое, а глаза очаровывают светоносною причудливой пестротою и ясным доброжелательством взгляда», — пишет Никифор Влеммид, придворный хронист никейского императора Иоанна Дуки Ватаца. Никея далеко от Владимира-на-Клязьме, но как раз в это время в Никее находится печатник Даниила Галицкого, этого печатника утверждают в Никее митрополитом всея Руси; после возвращения он, вероятно, некоторое время колеблется, оценивая ситуацию, и наконец принимает сторону Александра… Георгий Акрополит характеризует Андрея Ярославича следующим образом: «Говорят, что он пристрастен к чтению благочестивых книг и владеет греческим языком свободно, как родным славянским наречием…» О возрасте снова не упоминается; и вообще — запись странная, скорее соответствующая человеку, принявшему или решившему принять монашество… Невнятное упоминание Альбериком некоего Андрея, «наследника короля Руси», все же, скорее всего, относится к одному из сыновей Даниила Галицкого, Андрею по прозванию Шварно («Быстрый»); ведь еще отец Даниила, Роман, называл свои владения «королевством»…