— С радостью, — отозвался Пипин. — Приедете ко мне в Версаль?
— Я уже там был. Нахлебников полным-полно. Я вот что предлагаю, сэр. Почему бы вам не зайти ко мне в отель «Георг Пятый»?
— Один из недостатков моей должности в том, что я не могу идти, куда хочу. Надо уведомить администрацию, тайную полицию, конфиденциально сообщить в газеты… Ваш номер подвергнут обыску, а на крышах домов напротив расставят шпиков. Не очень-то весело быть королем.
— Только не в «Георге Пятом», — убежденно возразил Тод, — Французов там сроду не бывало. Сейчас там проживают Ава Гарднер с X. C. X. Келли. На вас и внимания никто не обратит. Это, может, самое укромное местечко во Франции для французского короля.
— Возможно, — согласился Пипин, — Я уже подумываю, не ходить ли мне в переодетом виде?
— О, Боже, — заметил дядя Шарль, — у тебя ничего не получится. Ты начисто лишен актерских способностей.
Королева подвинула стул поближе к шезлонгу, в котором сидела сестра Гиацинта, погруженная в благочестивую задумчивость.
— Я тебе всегда говорила, что Пипин занят своими мыслями, — сказала Мари, — Он был рассеян, когда возился со своим телескопом, но сейчас стал еще хуже. Шагает взад и вперед, заложив руки за спину, и бормочет что-то себе под нос. Когда я заговариваю с ним, он не слышит. И какой-то он ужасно несчастный. Что-то его грызет. Поговорила бы ты с ним, Сюзанн. Говорят, ты всегда умела обращаться с мужчинами.
— Говорят, — согласилась сестра Гиацинта, — Но, может быть, это и преувеличено. Что мне ему сказать?
— Узнай, что его тревожит.
— Может быть, просто необходимость быть королем?
— Ерунда, — отрезала Мари. — Всякому лестно быть королем.
Мари привела мужа в келью сестры Гиацинты.
— Вот моя очень старая подруга, — сказала Мари. И тут же нашлась. — Ой! — воскликнула она. — Я кое-что забыла. Простите, я сейчас вернусь. — И она вышла.
Король мельком взглянул на монахиню.
— Садитесь, сир.
— Я не очень-то исправно соблюдал свой долг по отношению к церкви, С самого детства, — проговорил он.
— Я тоже. Двадцать лет я провела на подмостках музыкального театра.
— То-то ваше лицо показалось мне знакомым.
— В этой одежде? Я польщена, мсье. Немногие глядели на мое лицо.
Пипин решил проявить галантность.
— Сколько же красоты скрывается…
— Под этим одеянием? Благодарю вас. Я училась в школе с мадам. Возможно, вы слышали от нее имя мадемуазель Леско? Вряд ли она упоминала о моей бывшей профессии. Мари принадлежит к тем счастливым людям, для которых то, чего они не одобряют, просто не существует. Я завидую этому свойству.
— Моя жена замечательная женщина во многих отношениях, но она не отличается тонкостью. Очень часто я не знаю, что она затевает, но сразу догадываюсь, когда она что-то затевает.
Сюзанн откинула назад голову и прикрыла глаза.
— Вы недоумеваете, зачем она привела вас сюда и оставила здесь?
— Да, признаюсь, я задаю себе именно этот вопрос.
— Она чувствует, что вас что-то тревожит, вы не находите себе места.
— Меня довольно часто что-нибудь тревожит, и я почти всегда не нахожу себе места. До сих пор ее это не волновало. Она воздействовала на меня с помощью соусов и вкуснейших сладких блюд.
— Да, это распространенное домашнее средство у жен. Ну, и наверное, это излечивало вас, или вы уверяли, что излечивало?
— Надеюсь, мне удавалось ее убедить, сестра.
— Вы очень снисходительны, мсье. Не могли бы вы сказать мне причину теперешней вашей тревоги? А я бы уж как-нибудь приспособила это для Мари. Она беспокоится за вас.
— Я бы рад вам помочь, — ответил король, — но многих причин я и сам не знаю. Я не просил, чтобы меня делали королем, меня выбрали, как срывают ягоду с куста, и я оказался в положении, которому есть много прецедентов, и почти все скверные, и все, без исключения, кончались неудачей.
— А вы не можете, как ягода, отдаться на волю обстоятельств? Пусть все идет как идет.
— Не могу. В том-то и беда мужчин, что они хотят делать хорошо даже то, чего им вообще не хочется делать. Вы не поверите, сестра, но когда-то мне хотелось уметь хорошо танцевать. Такая нелепость.
— Вы боитесь, что наделаете ошибок?
— Дорогая сестра, наша дорога вымощена ошибками. Даже лучшие из королей терпели фиаско.
— Мне жаль вас.
— Не жалейте меня. Дядя сказал, что у меня есть выход — перерезать себе запястья. Но я им не воспользовался.
— Бывали короли, — напомнила сестра Гиацинта, — которые все дела отдавали в чужие руки — кабинету министров, совету, словом, команде, и жили в свое удовольствие.