— Как правило, ваше положение называют «бесплодием», миссис Франклин, — сказал доктор, сообщая нам плохие новости, — но в вашем случае, это положение было бы точнее назвать подарком судьбы. Беременность подвергает сердце нагрузкам, а благодаря болезни, которую в детстве вам лечили неправильно, у вас не сильное сердце. Даже если бы у вас получилось забеременеть, вы провели бы в кровати последние четыре месяца своей беременности, и даже тогда последствия были бы непредсказуемы.
Она не была беременной, когда мы летели на отдых, но за две недели до него она была захвачена этой идеей. Подъем на высоту полета был достаточно бурный… и, казалось, что она не дышит.
И тут она открыла глаза. Я откинулся на спинку своего кресла, испуская долгий и дрожащий выдох.
Она озадаченно посмотрела на меня.
— Что случилось?
— Ничего. То, как ты спала, только и всего.
Она вытерла подбородок.
— О боже, у меня текли слюни?
— Нет. — рассмеялся я. — Но одно время ты казалась… мертвой.
Она тоже рассмеялась.
— И если бы я была мертвой, то, я так полагаю, ты бы отправил тело обратно в Нью-Йорк, а сам бы закрутил с какой-нибудь багамской дамочкой.
— Нет, — сказал я. — Я бы все равно взял тебя с собой.
— Что?
— Потому что я бы не смирился с этим. Ни в коем случае.
— После нескольких дней пришлось бы. Я бы начала дурно пахнуть.
Она улыбалась. Она думала, что это все еще была игра, потому что не совсем поняла то, что сказал ей в тот день доктор. Она еще, как говорят, не приняла это близко к сердцу. И она не знала, как она выглядела, с освещенными солнцем по-зимнему бледными щеками, пятнистыми веками и отвисшим ртом. Но я видел, и я принял это близко к сердцу. Она и была моим сердцем, и я стерегу то, что находится в моем сердце. Никто не забирает этого у меня.
— Не начала бы, — говорю я. — Я бы поддерживал в тебе жизнь.
— Правда? Как же? Некромантией?
— Отказываясь отступаться. И используя самое основное средство рекламщика.
— И какое же, мистер Фасприн?
— Воображение. Ну, может мы поговорим о чем-то более приятном?
Ожидаемый мною звонок раздается около 3:30. Это не Карло. Это Берк Остроу, управдом. Он хочет знать в котором часу я буду дома, поскольку чуемая всеми крыса находится не в 5-С, а через дверь в нашей квартире. Остроу говорит, что истребителям придется уехать к четырем на другую работу, но это не самое важное. Самое важное в том, что там случилось, и, между прочим, Карло говорит, что никто не видел твоей жены уже как неделю. Только тебя и собаку.
Я рассказываю ему о своем дефектном чувстве обоняния и о бронхите Эллен. В ее нынешнем состоянии, говорю я, она бы не узнала даже то, что горят занавески, пока бы не сработала пожарная сигнализация. Я уверен, что Леди чувствует этот запах, говорю я ему, но для собаки вонь разлагающейся крысы, вероятно, пахнет, как Шанель № 5.
— Я все понял, мистер Франклин, но мне по-прежнему нужно туда войти, чтобы посмотреть что к чему. И придется повторно вызывать истребителей. Думаю, вы, скорее всего, будете должны оплатить их счет, который может оказаться довольно большим. Я мог бы попасть туда с помощью общего ключа, но мне и вправду было бы намного удобнее, если бы вы…
— Да, мне было бы тоже намного удобнее. Не говоря уже о моей жене.
— Я пытался дозвониться ей, но она не брала трубку. — Я слышу, как подозрения вновь закрадываются в его голос. Я объяснил ему все, рекламисты прекрасно умеют это делать, но эффект убеждения длится всего лишь около шестидесяти секунд.
— Скорее всего, она поставила его на беззвучный режим. Плюс, благодаря лекарству, которое ей выписал врач, она достаточно крепко спит.
— В котором часу вы будете дома, мистер Франклин? Я могу побыть здесь до семи; потом здесь будет только Альфредо. — Уничижительная нотка в его голосе говорит о том, что лучше бы мне иметь дело с не знающим английского языка мексиканцем.
Никогда, думаю я. Я никогда не буду дома. В сущности, меня там никогда и не было. Мне с Эллен так понравились Багамы, что мы переехали на Кейбл Бич и я устроился на работу в небольшой фирме в Нассау. Я рекламирую сделанные на заказ круизные судна, распродажи стереосистем и открытия супермаркетов. Вся эта история с Нью-Йорком была просто осознанным сном, сном, который я могу прервать в любое время.
— Мистер Франклин? Вы еще здесь?
— Да, конечно. Я просто думал. — О чем я думал, так это о том, что, если я поеду прямо сейчас и возьму такси, то буду там через двадцать минут. — У меня есть одна встреча, которую я никак не могу пропустить, но почему бы нам не встретиться в моей квартире в шесть?