— Дорогая? Эл?
Я иду в спальню. По-прежнему виднеется лишь седеющий пучок ее волос и очертание тела под одеялом. Одеяло слегка скомкано, поэтому я знаю, что она вставала — пусть даже просто сделать себе кофе — и затем снова легла в кровать. Прошлой пятницей я пришел домой, и она не дышала, и с тех пор она много спит.
Я обхожу к ее стороне кровати и вижу, что ее рука свисает с нее. От нее практически ничего не осталось, кроме костей и обвисших кусков плоти. Я пристально смотрю на нее и думаю, что здесь существует два видения. Глядя на это с одной стороны, мне, скорее всего, придется усыпить свою собаку — в действительности, собаку Эллен, Леди всегда любила Эллен больше. Глядя на это с другой стороны, можно сказать, что Леди распереживалась и пыталась разбудить ее. Ну же, Элли, я хочу пойти в парк. Ну же, Элли, давай поиграемся с моими игрушками.
Я засовываю ее пострадавшую руку под простыни. Так она не замерзнет. Затем я смахиваю мух. Не могу припомнить, чтобы когда-либо видел мух в нашей квартире. Вероятно, они учуяли ту дохлую крысу, о которой говорил Карло.
— Знаешь Билли Эдерли? — говорю я. — Я дал ему советы по тому чертовому заказу с «Потенцией» и думаю, что он разовьет идею.
От Эллен тишина.
— Ты не могла умереть, — говорю я. — Это недопустимо.
От Эллен тишина.
— Хочешь кофе? — я гляжу на свои часы. — Чего-нибудь перекусить? У нас есть куриный суп. Только в пакетиках, но когда он горячий, то неплохой. Что скажешь, Эл?
Она не говорит ничего.
— Ладно, — говорю я. — Ничего. Помнишь нашу поездку на Багамы, дорогая? Когда мы отправились плавать с аквалангом и тебе пришлось прекратить плавание, потому что ты плакала? И когда я спросил почему, ты ответила «Потому что это так прекрасно».
Теперь плачу я.
— Ты точно не хочешь встать и немного походить? Я открою окна и немного проветрю комнату.
От Эллен тишина.
Я вздыхаю и поглаживаю пучок ее волос.
— Ладно, — говорю я. — Почему бы тебе не поспать еще немного? Я посижу рядом.