Только одно «но». Если Россию всё же ждут те потрясения, что произошли в моей истории, то банк должен обязательно быть иностранным. Английским, французским, или немецким. Нет, Франция исключается. Им тоже скоро несладко придётся. А из оставшихся лучше выбрать немцев. Они педантичнее, шансов больше. Хотя… можно же и продублировать. Только не сейчас. Через пару-тройку лет, когда будет такая возможность.
Ну вот, накаркал! Вспомнил про немцев… Как оказалось, всех приключений, которые успели со мной случиться за последнее время, судьбе показалось недостаточно. И она решила подкинуть мне ещё толику драйва.
В один из дней, ближе к концу августа, мне неожиданно принесли конверт, подписанный Ломоносовым. В нём обнаружился сложенный вдвое листок, в котором учёный просил наисрочнейше прибыть к нему. Без объяснения причин такой спешки. Учитывая, что я всего пару часов назад был на Большой Морской, просьба странная, но почерк был явно его. Уж за время общения с ним, я успел основательно покопаться в записях Михайлы Василича, и запомнить особенности его каллиграфии. Да и конверт передал знакомый человек из дворцовой прислуги. Так что я как был, налегке, шустренько пробежался по дворцовым коридорам и выскочил на улицу.
Прямо у входа, в сгущающихся синих сумерках, обнаружилась ждавшая меня карета. На месте кучера сидел лакей из дома Ломоносова, что утвердило меня в мысли о том, что случилось действительно нечто экстренное – я и не знал, что у учёного есть такое средство передвижения. А тут он даже за мной его прислал, хоть и ходу до его усадьбы было всего ничего, особенно, если пробежаться.
Открыв дверь, я увидел незнакомого мужчину, который призывно махнул рукой, бросив единственное: «Шевелись!». Не успел я вскочить вовнутрь, как мы тронулись, резво набирая ход. И лишь когда постукивание брусчатки по ободам колёс слилось в сплошной дребезг от сумасшедшей скорости, мне под лопатку ткнулось что-то очень острое, и я услышал: «Молчи, и не рыпайся, если жить хочешь!».
– Как пропал?! Вообще пропал? – Екатерина аж подскочила на стуле. Потёмкин, очень тихо сообщивший тревожную новость, утвердительно кивнул. – На сегодня достаточно, прошу покинуть нас.
Чиновники, присутствовавшие в кабинете, видя неординарность ситуации, и, не желая раздражать вспыльчивую императрицу, поспешили ретироваться. Кроме Грица остались лишь Алексей и Владимир Орловы.
– Григорию доложил?
– Нет его в городе, матушка. Отправил конверт вдогонку.
– Хорошо. Докладывай.
– Почти и нечего докладывать. Вчера получил послание от кого-то, выскочил быстро, но без волнения. У входа карета ждала, чья – неизвестно, никто не опознал. Больше здесь не появлялся, и у Ломоносова его не было. А кроме как здесь, да там, Степан ранее нигде на ночь не задерживался.
– Что девица Гончарова? – Екатерина начала цепляться за наиболее безобидные сценарии.
– С утра была на месте. На полдень, правда, выезд планировали с другими девицами. – Алехан, курирующий Машу, уточнил, посмотрев на часы: – Почти час, как выехали.
– Разыскать и вернуть немедля! – Орлов с коротким поклоном удалился.
– Вам особая задача, – государыня перевела взгляд на Потёмкина и оставшегося Орлова…
Менее чем через два часа собрался экстренный консилиум. Присутствовали все, кого Екатерина повелела собрать, кроме Алексея Орлова. Спешно вернулся даже Григорий, нагнанный тревожным посланцем. Поскольку не все из присутствующих были посвящены в тайну происхождения попаданца, Екатерина, подыскивая слова, обвела взглядом двадцать присутствующих персон.
– Господа. Наше решение собрать вас здесь в столь стремительные сроки, продиктовано крайней необходимостью. Скажу сразу: пропал человек, чья польза для государства нашего может быть значительна весьма, особливо в науках наиважнейших. Поиски уже ведутся, но и времени прошло достаточно, чтобы они оказались бесполезны…
Императрица сделала паузу, давая присутствующим переварить услышанное. В глазах непосвящённых не выражалось ничего более послушной заинтересованности с толикой озабоченности. А вот Ломоносов и Косолапов, моментально смекнувшие, о ком идёт речь, явно напряжены. На этой паузе бесшумно приоткрылась створка двери, и в кабинет легко скользнула богатырская фигура Алехана. Пользуясь тем, что находится за спинами собравшихся, он отрицательно покачал головой и бессильно развёл руками. Екатерину эта безмолвно высказанная новость неожиданно успокоила: