Главное — стать для них узлом, объектом на который они переключат свой интерес, потратят свое время, а для этого нужно регулярно выдавать захватывающий, вызывающий эмоции материал, одним словом, годноту.
Годность контента и то, хорошо он зашел публике или нет, измеряется количеством поднятых или опущенных больших пальцев, и каждый раз это заставляет чувствовать себя гладиатором на арене, жизнь которого зависит от желания и веления толпы. Азарт щекочет нервы и будоражит не хуже затяжки запрещенного энергопара, от перебора которого можно сутки не спать и просто быть на эмоциях, а потом столько же пребывать почти в коматозном состоянии…
Как только мама закончила свои поучения, я наконец-то смогла ответить ей.
— Я инфлюенсер и уже сама зарабатываю на рекламе и интеграции, — заявила я с гордостью.
Спор о предстоящей карьере звучал не в первый раз, но понять мои доводы она даже не пыталась. Все мои слова проходили мимо неё. Еще бы мы говорим на разных языках. Между нами информационная пропасть.
Не о таких отношениях с матерью я мечтала, а ведь раньше было все иначе, она понимала меня, поддерживала, но как только я стала подростком, вся близость испарилась. Вот так и живем мы уже несколько лет. Вместо того чтобы помочь мне развиваться в том направлении, которое я сама для себя избрала, мама душит меня скандалами и упреками, навязывая свою точку зрения.
— Еще лучше! Не позорь нас с отцом. Мало дурочек, которые по глупости свои фото и видео выкладывали? Потом жалели. Голой задницей крутить понятно легче, чем учиться. Не вздумай! Слышишь?
— Слышу. И к твоему сведению, если бы я рискнула показать обнаженку, то сразу лишилась бы аккаунта, понятно? В этом отношении у игровых и стрим сервисов политика жесткая.
— Жесткая — это у меня после твоей выходки политика будет жесткая. Завтра едем к гинекологу. Кто знает, врала ты или на самом деле нагуляла. Не хватало, чтоб в подоле принесла…, — послышались всхлипы.
— Мам, перестань. Я взрослый человек и сама отвечаю за свои поступки.
— Пока ты живешь под крышей этого дома, за тебя отвечаем мы с отцом! Неблагодарная. Заодно проверим — не попорчен ли товар.
Вот и название для меня — «товар». Наконец-то все расставлено по местам.
Теперь слезы навернулись у меня на глаза. Я подошла к зеркалу и глядя на свое отражение, взяла расческу и стала причесываться.
Я для мамы дорогая кукла. Безмозглая игрушка на продажу.
Длинные вьющиеся волосы спадали на узкие плечи. Обтянутая футболкой грудь, упругие выпуклости и бедра шли в комплекте. Первоклассные дополнительные опции. Плоский живот с аккуратным пупком, были свидетельством того, что я настоящая, не андроид, не выращенный в искусственной среде клон, предназначенный для утех богатого заказчика. Bon appetit! Осталось упаковать, нацепить сверху бант и отправить мгновенной доставкой покупателю.
Зачем же мама опускает меня до уровня вещи?
Наклонившись, я приблизила лицо к зеркалу. Соленые капли, наворачивающиеся на глазах, стекали по мокрым дорожкам до подбородка. Взяв сухую салфетку, я вытерла слезы. Хватит плакать, пора сваливать отсюда. Достав тушь из косметички, я начала краситься. Мне предстоит важный звонок и слезы сейчас ни к чему…
Дождавшись, пока работорговец уйдет, я выбрала контакт своего бывшего одноклассника Сэма. Он классный, веселый и красивый парень, а уж его рейтингу в «Эпохе отважных» можно только позавидовать. Еще бы при таком папе…
В погоне за его вниманием, расположением, я и отправилась когда-то в этот увлекательный мир магии, приключений и интриг. И хоть у нас получились свободные отношения, я не теряю надежду заполучить его полностью.
— Привет, солнце, — он ответил не сразу. По его взъерошенному виду и странным зрачкам было заметно, что он весело проводит время в шумной компании.
— Привет, можно я перекантуюсь у тебя некоторое время? — глядишь из этого выйдет что-то серьезное.
— Оу, я вижу наше последнее романтическое приключение не дает тебе покоя? Хочешь продолжения?
Я смутилась, приятные воспоминания о последней встрече захлестнули меня…
В разгар вечеринки он прижался ко мне в танце, двигался в такт, повторяя движения моего тела, сводил меня с ума близостью своего горячего дыхания. Лишь ему я позволила трогать меня, касаться там, где он захочет, и когда Сэм прикусил мочку моего уха, а затем прошептал: — Поехали ко мне? — я не смогла устоять и согласилась.