Жидкость начала с бульканьем убывать, а мы не могли оторвать взгляд от изящных форм красавицы. В отражении стекла на Нику пялились два безликих существа в черной форме и наглухо задраенных шлемах.
Ника открыла глаза, и в них я увидел первобытный ужас.
Слабый вскрик, полный отчаяния, прозвучал пугающе. Наверное, так кричит загнанный зверь, парализованный ужасом, в секунду перед тем, как получить смертельный выстрел.
— Что это? — встрепенулся Уолтер, но тут же взял себя в руки. Из образа капитана выходить было нельзя. Любая оплошность и нас разоблачат.
— Всё нормально, не обращайте внимания — условные рефлексы, не более. Каждый раз, когда мы спускаем амниотическую жидкость, тело испытывает ощущение подобные тем, которые переживают новорождённые. Объект может ненадолго открыть глаза, сделать глубокий вдох и даже, как сейчас — вскрикнуть. Это в порядке вещей. Немудрено, что визжит, видели бы вы, что она там начудила, — дама ткнула пухлым пальчиком в VR-шлем, оставленный за ее рабочим столом. — Эта дрянь подобрала пароли от моей почты и успела даже связаться с вашим руководителем, чтобы отменить поездку. Представляете? С каждым разом они становятся хитрее и проворнее. А ведь она представляет меня своей матерью и на такое способна — личную переписку читать! — заведующая хохотнула, прикрывая рот рукой, — Своей бы дочери я бы такое устроила за подобную выходку, хотя какие дети, я ведь даже не замужем, — наманикюренные пальцы раскрылись веером, — флирт в ее исполнении получился топорным и неуклюжим.
Переживания накатывали волнами: первая за свою жизнь, другая за Нику. Нестерпимо стоять возле нее и понимать в каком положении она оказалась. Быть обманутой человеком, который выдает себя за самого родного — маму. Кулаки сжимались в желании съездить по самодовольной физиономии заведующей.
— Ну, жить захочешь не так раскорячишься, — вставил Уолтер. Уверен, взгляд с которым посмотрела альфа самка этой лаборатории на липового офицера говорил о ее желании, чтобы капитан раскорячил ее в подсобке. Мда, страшно представить ее с таким-то мужчиной. Он не уйдет живым.
Она накрутила рыжий локон на пальцы, игриво строя глазки фальшивому капитану.
Подошли два лаборанта и открыли колбу. Они насухо вытерли тело Ники и принялись аккуратно накладывать биокинетические бинты сначала на покрытые мурашками руки, потом на ноги и после замотали все тело.
Уруз напрягся. Непонятно, доставляет ему вид обнаженной женщины удовольствие или, напротив, смущает и отталкивает.
Когда с пеленанием было закончено, лаборанты переложили Нику в активированную капсулу полного погружения. Осталось дело за малым — довезти её до машины. Надеюсь, я успею выполнить самоубийственное задание до тех пор, пока наниты не приступили к действию.
В помещении лаборатории было прохладно, но всё равно ладони в перчатках стали влажными, а по спине прокралась капелька пота. Видеть Нику так близко в реальной жизни было необычно и волнительно.
Цыган подсунул заведующий документы, показал, где поставить отметку, чтобы удостоверить личность и не давая ей внимательно ознакомиться с текстом, флиртовал и заигрывал с рыжей мадам. Он был самой галантностью.
Наконец, уступив напору, она махнула рукой на формальности, сдалась и поставил отметку в документах на выгрузку.
— Всего доброго. Надеюсь, ещё увидимся, — сказала заведующая, по-прежнему теребя прядку рыжих волос на пальце.
— Непременно, — капитан отсалютовал даме и развернулся на каблуках. — Бойцы, на выход.
С осторожностью я покатил ценную поклажу. Нагруженная тележка заскрипела по коридору, иногда забирая вправо. Следом шли два охранника. На ремне у каждого из них висел фонарик, шокер и кобура.
Тревога переполняла меня потому, что в любой момент мы могли быть разоблачены, пойманы. Что тогда делать? Кидаться врукопашную на вооруженных сотрудников? Из пистолета меня положат просто за компанию, уйти не удастся. Похоже, желание заботливого папаши обнять дочь будет напрасным.
Поворот, ещё поворот, мы двигались в мертвенно белом свете ламп. Долгое ожидание лифта. С одного из этажей выше по шахте доносился звук шагов на загрузке из кабины. Не иначе — отряд спецназа. Они догадались, и сейчас всё будет кончено.
Цифры сменяли одна другую обозначая пройденный лифтом маршрут до точки невозврата.
Наконец на квадрате табло загорелся номер — наш этаж. Воображение рисовало группу захвата, спускающуюся, чтобы перехватить нас. Звякнул колокольчик, и двери начали плавно разъезжаться. Внутри кабина оказалась пустой.