На мгновение все казалось темным и безмолвным, и Джареду показалось, что он ошибся дверью. А потом он услышал тихое бормотание Роба и понял, что все-таки его мать предала собственного сына.
Он шел сквозь тьму на звук голоса Роба Линберна. Он открыл одну дверь, умоляя петли молчать, и пересек темную комнату. Единственным светом здесь был лишь тот, что сумел просочиться через щели в закрытой двери. Через щель между другой дверью и полом легко и желто, словно масло, проникал уже электрический свет. Именно из-за этой двери раздавался довольный глухой голос Роба. Как же Джареду хотелось врезать ему, но надо было думать о Тене. Ему придется подождать, пока Роб выйдет.
— Я думала, ты будешь рад, — раздался голос его матери.
Джаред сосредоточился на двери, умоляя о тишине, прося воздух приглушить звуки, и бесшумно открыл её всего на несколько решающих дюймов. Вся мебель в комнате была накрыта белыми простынями. Будто она поумирала и осталась здесь, завернутая в саван.
Он заглянул за дверь и увидел Роба, который благодаря своему росту, казалось нависал над его матерью. Никто из них не смотрел на дверь.
Джаред рискнул. Он закутался в тени покрепче, да так, что тьма рассеялась, а лунный свет дотянулся до углов пустой комнаты, в одном из которых стоял он. Благодаря подобной магии он едва мог видеть. Он пригнулся и в два шага оказался за накрытым простынью диваном.
Скорчившись за ним в неудобной позе, Джаред подумал, что он - идиот. Его мать наверняка сообщила Робу, куда он пошел. Она предала его — не сомневалась ни единой секунды. Не стоит и мечтать о попытке помочь ей.
— Единственное, чего я никак не пойму, — Розалинда, — сказал Роб. Он опустил руку на её горло, нежно повернув её лицо к своему. - Когда именно ты видела Джареда?
На лампочках в этой комнате не было абажуров и ясный электрический свет, падающий на ресницы его матери, заставлял отливать их золотом. Казалось это золото на какое-то мгновение стерло цвет её глаз, когда она моргнула:
— Я...я не понимаю.
— До того, как он забрал Лиллиан? — спросил Роб. — Или после? Она моя жена. Она ценна. Уж ты должна была это понимать и немедленно поднять тревогу.
— Он бы просто так не сдался, — быстро проговорила мать Джареда. — Он неуравновешен. Я же тебе говорила. Я думала ты не хочешь рисковать своими чародеями, я думала, лучше будет его застать врасплох.
— То есть ты подумала, что лучше будет упустить Лиллиан, чем подвергнуть опасности чародеев, а они даже не Линберны? — спросил Роб. Он ласково перебирал её волосы, его голос и прикосновения источали доброту. — О, Розалинда, — сказал он. — У тебя есть еще одна попытка.
Она отступила назад.
— Я не понимаю.
— А я тебе не верю, — сказал Роб. Тон его голоса был таим успокаивающим. — Розалинда. Меня можно обмануть раз...и у тебя это как-то раз получилось, помнишь? И вот теперь ты опять меня подвела. Остальные, они ошибаются, потому что уродились дураками, но, по крайней мере, когда они видят свет, я знаю, что могу доверять им. Как мне сражаться, если у меня за спиной стоишь ты, ты, которая может передумать в любой момент? Как же мне доверять тебе, Розалинда? Да я просто не могу.
Его голос убаюкивал, от чего сложно было понять истинный смысл его слов. Джаред видел, как мать во все глаза таращилась на Роба, её лицо было открытым, и она определенно собиралась пойти ради него на что угодно.
— Ну что ты, ты можешь доверять мне, — заверила она его. — Роб, прости. Я люблю тебя. Ты должен мне верить. Я люблю тебя. Люблю.
— Шшшш, — ответил Роб. Он прижался щекой к её сияющим волосам. — Замолчи. Я верю тебе. Верю. — Джаред едва успел заметить его движение в темном пространстве между двумя телами. Он понял, что рука Роба метнулась к поясу, но этот жест показался Джареду бессмысленным, пока он не увидел, что рука Роба вернулась и он увидел ясный целеустремленный выпад. — Я всегда любил только одну женщину, — нежно сказал Роб. — И это не ты.
Его мать испуганно вздрогнула и прерывисто вздохнула.
— Розалинда, ты бесполезна, — объяснил Роб, по-доброму, но дельно. Он вытащил один из кинжалов Линбернов, на золотом клинке которого блестела кровь, и отступил назад, позволив матери Джареда осесть на пол.
Все случилось так быстро, что Джаред не мог поверить своим глазам. Теперь, когда все уже произошло, он уже ничего не мог с этим поделать.
По платью матери потекла кровь, которая впитывалась в светлую ткань, превращая её в темную мокрую тряпку. Её щека улеглась на дощатый пол и их глаза встретились. Свет умирал в её глазах, словно пламя свечи от одного сильного дуновения.