Поминки Лида бы и не стала устраивать, вот еще. Только деньги на ветер швырять. Но у нее был важный разговор к сестре мужа.
Смахнув крошки и засохшие остатки разнообразной еды, Лида шваркнула на стол вареную картошку прямо в кастрюле. Кое как порезанную селедку, хлеб и поставила бутылку водки. Ничего, не графья. Захотят поесть, зайдут потом в кафе или купят себе чего-нибудь. Слава богу, хоть ночевать не останутся. Зойка сказала, что они у какого-то знакомого ее хахаля остановились. И скатертью дорога!
Выпили по стопке водки. Лида злобным взглядом сверлила уже успокоившуюся Зою и ее будущего мужа. Надо же нашла себе мужика! Небось в больнице своей хвостом крутила передо всеми подряд, вот этот и клюнул. Осчастливил эту дуру наконец. Вон как светится вся. А чего бы ей не светиться. Всю жизнь для себя прожила. Ни о ком не заботилась. Поэтому и румяная такая и свежая. Не то, что она, почти двадцать лет на эту пьянь угробила. Все силы, всю молодость и красоту этому идиоту никчемному отдала. Слава богу, хоть сдох наконец, освободил ее. Да толку-то, что, кто ж на нее такую теперь взглянет. Этот вон сидит глаз от своей Зойки оторвать не может. А, что в ней хорошего, кроме румяной морды, да глаз глупой коровы. Ведь дура же полная.
Чувствуя, что сейчас не выдержит и выскажет в лицо ненавистной Зойке все, что на душе Лида налила еще водки. Выпили.
– Разговор у меня к тебе. Теперь уж может к вам обоим. – недобро усмехнулась Лида. – Вася то помер, а ты Зоя живешь в доме ваших родителей. Значит пол дома, по закону Васькины были. Пока он был жив он не хотел с этим связываться, хоть и жили впроголодь, да он считал, что сестра, да еще одинокая. Ну, а теперь вот я одинокая. И жить мне ка-то надо. Так, что давай-ка Зоя мне деньги за половину дома.
Зоя изумленно, во все глаза смотрела на жену брата.
– Да где же я возьму столько денег? Я не знаю сколько дом стоит, но столько у меня точно нет. Лида! Да побойся бога. Да Вася бы никогда так не поступил.
– Поступил, не поступил, а его больше нет. – почти выкрикнула визгливым голосом Лида. – Нет денег, продавай дом. Мне по закону положено, я свои права знаю!
– Да как же продавай? Я же в нем всю жизнь прожила. Да и кому он нужен-то? Кто ж его купит? – со слезами на глазах сказала Зоя.
– Я тебя предупредила. Я в суд подам и уж тогда ты никуда не денешься. В суде тебе сразу разъяснят, что к чему. – злобно прошипела новоиспеченная вдова. – Ты теперь у нас невеста. Вместе уж как-нибудь наскребете нужную сумму.
Николаич во время этого неприятного разговора молчал. У него было почти непреодолимое желание врезать как следует мерзкой визгливой бабе. А еще лучше придушить ее к чертовой матери. Сколько она крови попортила его любимой. Но он взял себя в руки и не произнес ни слова, понимая, что если сейчас сорвется, ничем хорошим это не кончится. Он поднялся из-за стола и взял Зою за руку.
– Пойдем. – сказал он, бросив гневный взгляд на разошедшуюся хозяйку квартиры.
– Я предупредила! В суд подам! – крикнула им вслед Лида.
Зоя всхлипнула и Николаич обнял ее и развернул к себе.
– Не думай об этом. Ладно? У тебя теперь есть я. Я разберусь. – пообещал он и она благодарно посмотрела на него и прижалась щекой к широкой груди.
Они переночевали у знакомого Николаича, с которым несколько лет назад он пересекался по работе. Гостеприимный хозяин был рад гостям. Принял их, не чета жене брата, и предложил погостить подольше.
– Мне одно дело уладить нужно. Может задержимся на пару дней у тебя. – сказал Николаич, когда они сидели с хозяином на кухне за бутылочкой водки, разговаривая о жизни. Зоя, намаявшись за день, спала крепким сном на шикарном хозяйском диване, который он щедро уступил дорогим гостям.
– Да не вопрос Николаич. Гостите сколько хотите, я только рад буду. А Зоя Васильевна твоя просто красавица и до чего же приятная женщина! – восхитился знакомый Николаича. И подмигнув добавил. – Повезло тебе, медведю косолапому, на старости лет . Ишь какую красоту встретил!
С утра Николаич оставил Зою на попечение хозяина квартиры, сказав, что у него дела на пару-тройку часов.
Он зашел в сберкассу и снял со счета деньги. За годы его кочевой жизни у него скопилась порядочная сумма. Тратить ему было особо не на, что, а получал он вполне прилично, даже много по сравнению с теми, кто работал в обычных городских условиях.
Затем Николаич отправился к Лиде, в надежде, что она еще не вышла на работу. Все-таки мужа похоронила. Не важно, что ей плевать на него и она, скорее всего, даже рада.
Ему повезло. Дверь открылась, и, на фоне захламленной , навевающей тоску и уныние квартиры, взору Николаича явилась нечесаная, в драном халате и злобно глядящая бесцветными глазками Лида.