«Е..я психологиня!» – выругался про себя Филимон. Он закончил одеваться и пошел к двери.
– Может нам повторить? – предложила, продолжавшая лежать в самой, что ни на есть нескромной позе Элеонора Сергеевна. – Скажем в субботу вечерком или после выходных? Заметь, ты первый кому я это вообще предлагаю. – торжественно сказала она. – Или ты все же болен дамой сердца и твои принципы не позволяют больше одной измены?
Если бы она не была такой дрянью, Филимон просто ушел бы и забыл о ней через пару минут раз и навсегда. Но она достала его. Эта рассуждающая об отношениях баба, лежащая в развратной позе и пытающаяся еще и анализировать мысли и чувства других.
Он внимательно посмотрел на нее и, вернувшись к кровати, снова сел рядом. Его пронзительный холодный взгляд обращенный на нее неуловимо изменился. Вроде все было по прежнему, но Элеонора Сергеевна почувствовала себя неуютно, его взгляд больше не возбуждал ее, а скорее пугал. Она сменила позу и прикрылась простыней. Ее великолепный любовник едва заметно усмехнулся. Склонившись к ней, он почти мягко сказал:
– Знаешь, я даже сегодня не должен был с тобой встречаться. Я нарушил инструкцию. Наш психолог запретил мне встречи с женщинами пока я не пройду курс лечения и он не подтвердит, что я в норме.
Элеонора Сергеевна, немного успокоенная его мягким голосом с интересом смотрела на него. Психолог? Курс лечения? Она игриво улыбнулась.
– А ты не в норме? Мне показалось, что ты вполне вменяем. Что ты натворил? Из за чего Ваш психолог запрещает тебе отношения с женщинами? Может он завидует? – она рассмеялась своей шутке. – Или ты переспал с его женой и теперь она не хочет спать с ним? – совсем развеселилась шаловливая учительница.
Филимон немного отодвинулся от нее, продолжая внимательно смотреть ей в глаза.
– Да я ведь тоже по натуре коллекционер. – сказал он.– И когда я вез из одной из командировок очередной экспонат для своей коллекции, в мою сумку случайно заглянул коллега. В общем неприятная была история. Началось служебное расследование. Меня обязали посещать психолога. – он сокрушенно покачал головой.
Элеонора Сергеевна зачарованно смотрела на него. Сейчас она чувствовала любопытство и отчего-то снова страх. Причем страх возбуждающий.
– И что же ты коллекционируешь? Что-то запрещенное, раз тебе приказали посещать психолога?
Он помолчал, как бы раздумывая, стоит ли ей говорить. Элеонора Сергеевна испугалась, что он передумает и не скажет, а она, всю оставшуюся жизнь, будет мучиться от любопытства, что же такое коллекционирует загадочный майор. Она смотрела на него широко открытыми глазами, в которых явно читалась мольба открыть ей секрет. Нет, он должен ей сказать. Она просто не сможет спокойно жить дальше если не узнает.
– И что же твой коллега увидел в твоей сумке? – почти шепотом спросила она.
Филимон закурил и продолжая пристально смотреть на нее невозмутимо сказал:
– Голову боевика.
Зеленые глаза расширились до предела. Элеонора Сергеевна непроизвольно обхватила шею пальцами. Если бы это сказал кто-то другой она бы решила, что это идиотская шутка. Но он говорил правду! Она видела это по его страшным холодным глазам. Из ее груди вырвался судорожный вздох.
– Ты коллекционируешь головы? – хриплым, придушенным шепотом спросила она. Он рассмеялся, но так, что у нее волосы зашевелились от ужаса.
– Нет конечно. Ты, что? Я коллекционирую черепа. – взгляд ледяных глаз впился в ее лицо и она почувствовала, что ей нечем дышать. Она ничего не хотела больше знать. Она хотела только одного, что бы он ушел.
– Этот парень, отец которого тебя тут давеча трахал, – спокойно продолжал ее лучший в жизни любовник. – спросил сегодня сколько человек я убил. Ну не мог же я сказать детишкам, что знаю точную цифру, потому, что из черепов убитых я делаю пепельницы. – он обворожительно улыбнулся Элеоноре Сергеевне, находящейся на грани обморока. – У меня их семьдесят шесть. Семьдесят седьмую сделать не получилось. Голову на службе забрали. пригрозили увольнением. Так , что теперь придется быть более осторожным. Может какие-нибудь другие способы по добыванию новых экспонатов для коллекции придумать? – Филимон медленно склонился к бледному женскому лицу и ласково погладил ледяную застывшую щеку. – А ты знаешь, я сейчас подумал, что у меня в коллекции только мужские черепа и ни одного женского.
Он задумчиво посмотрел на ее лицо. Издав слабый писк, Элеонора Сергеевна подскочила на кровати, прикрывая обнаженное тело простыней, как будто на нее неожиданно напала не свойственная ей раньше стыдливость.