Федор Борисович направился в сторону столовой, куда группками входили дети и вожатые на завтрак.
Отряд Тихоновой уже сидел за столом.
– Вожатая третьего отряда и Телянин, пройдите в мой кабинет. – скомандовал Федор Борисович. Больше он этого не потерпит. Тихонова, хоть и нимфа, но ее обязанность следить за маленькими выродками из своего отряда. А этот гаденыш сейчас получит по полной программе и завтра же соберет свои манатки и отправится к маме домой.
– Доброе утро. – поздоровалась Света.
– Здрассьте, Федор Борисович. – имел наглость поздороваться автор идиотских выходок и плакатов.
Федор Борисович заложил руки за спину и нервно заходил по кабинету .
– Света, скажите мне, почему в вашем отряде творится черт знает, что? Вы за детьми вообще смотрите? – раздраженно спросил большой начальник.
– Смотрю, Федор Борисович. А, что произошло? – несколько ошарашенно спросила Света.
– Наша вожатая прекрасно за нами смотрит. – нахально, без тени смущения или раскаяния заявил мерзопакостный воспитанник нимфы. – Еще ни разу никто так хорошо не смотрел за своим отрядом как хорошо смотрит наша вожатая Света. Мы все ее очень любим, она для нас пример для подражания, она всегда следует заветам великого Ильича и нас учит.. – тараторил несносный Телянин.
– Вон! – заорал Федор Борисович. – Пошел вон!
Света вытаращила глаза, а ее воспитанник ухмыльнувшись спросил:
– Вы, что-то имеете против заветов Ильича?
Федор Борисович почувствовал как испарина покрывает его лоб, а руки непроизвольно сжимаются в кулаки.
– Володя, выйди пожалуйста. – тихо сказала Света. Телянин пожал плечами и вышел.
– Федор Борисович! – голос Светы звучал сердито. – Вы понимаете, что это ребенок! Так нельзя! Вы не имеете права так вести себя с детьми.
– Это не ребенок! Это чудовище! – стараясь не сорваться на крик прошипел начальник лагеря. И завтра же его здесь не будет. Ясно Вам, Светлана!
– Не думаю. – сказала она, стараясь говорить спокойно, хотя этот идиот «Колобок» ее уже достал. Как можно было назначить для работы с детьми такого придурка?
Федор Борисович подошел к девушке своей мечты, так вероломно вставшей на защиту маленького мерзавца, вплотную.
– И что же, скажите на милость, помешает мне отправить этого наглого щенка домой? А?
Света с отвращением смотрела на толстое потное лицо со злобно сверкающими маленькими глазками. Пересилив себя она улыбнулась Федору Борисовичу самой обворожительной улыбкой.
– А Вы знаете кто у него отец?
Федор Борисович чувствовал себя несчастным. Нимфа его предала. Мерзкого маленького засранца выслать из лагеря нельзя. Даже то, что он главный его уже не радовало. Что толку быть главным, если любой сопляк может посмеяться над тобой. Если вместо заслуженного уважения получаешь пренебрежение и насмешливое шушуканье за спиной. Даже прозвище ему дали унизительное «Колобок». Подумаешь, что он не очень высокий. Ну и что. Зато во всем остальном он вполне очень даже. Мать всегда говорит, что он красив благородной, аристократической красотой. Настроение было хуже некуда. Но спустя некоторое время Федор Борисович успокоился. Скоро ведь конкурс. Их лагерь должен победить. С любовью не вышло, так пусть разжалованная нимфа хоть для дела постарается. Подготовит все как надо. А, что бы ничего не сорвалось, он выделит часть своего драгоценного времени и сам за всем проследит. Федор Борисович, буквально воспрянул духом.
Придя на следующий день в зал, где проходила подготовка к конкурсу, Федор Борисович обнаружил, что бывшая нимфа вообще ни на, что не годится. Каждый делал, что хотел. Один участник читал какие-то дурацкие стихи. На вопрос Федора Борисовича, что за ерунда и пошлятина для такого ответственного мероприятия Тихонова возмущенно сказала:
– Это сонет Шекспира, Федор Борисович.
– Не надо меня учить. – махнув рукой, сказал начальник лагеря. – Я, между прочим, Светлана, тоже человек образованный. Никаких сонетов. Я долго думал и решил, что никакой отсебятины не будет. Дети споют какую-нибудь патриотическую песню. А потом будет «Буревестник». По ролям, так сказать. Должно отлично получится. Очень подходящая вещь и полностью соответствует политике нашей партии.
Света смотрела на начальника лагеря круглыми глазами.
– Федор Борисович, это же конкурс талантов. Каждый должен себя сам проявить. – тоном матери, объясняющейся с неразумным ребенком, сказала она.
Федор Борисович снисходительно посмотрел на нее. Глупая пустышка. Как он мог подумать, что она нимфа.