Но он все же сорвался...
Поначалу, выйдя из больницы, он игнорировал все ее сообщения и звонки, как и попытки встретиться. В срочном порядке сменил все контакты и привычные маршруты и места отдыха. Переехал жить в гостиницу и целый месяц менял их по мере возможностей. А потом переселился ночевать к товарищу однополчанина - едва знакомому ему самому - случайно встретились и тот не отказался помочь. Они не служили вместе, но лежали после ранения в одной палате, где и познакомились, но Данька не знала его вовсе, а значит и заявиться в гости не могла.
Энджи даже уволился телеграммой, чтобы не появляться на работе и не встречаться с коллегами - девушка "пасла" его и там. И он был уверен, что сердобольные товарищи сдавали его, едва он появлялся на пороге конторы. Не потому что его недолюбливали, а потому что просьбе красивой демонессы никто не мог отказать.
Родных давно у него не было - он пережил своих всех. А следующее поколение его племянников и еще более дальней родни постепенно его забыли, обзаведясь своим потомством и более насущными проблемами. Молодое поколение иногда изъявляло интерес к такой древности, как их предок, знавший лично их прадедов, но и только. Они смотрели на него как на экспонат в музее, что было не очень-то и приятно. Да и он давно потерял с ними какую-либо связь - путешествовал много. Переезжал из страны в страну, в надежде встретить своего соулмейта.
Друзья и случайные девушки исчезали так же без следа, как и появлялись. Не каждому дано выдержать дружбу с тем, кто всегда молод и всегда в поиске, сколько бы лет не прошло. Впрочем, спихивать все на других и на обстоятельства было не справедливо. Увлекшись Данькой, Энджи просто-напросто сам перестал поддерживать все существующие связи - не до них было... И когда он потерял Даньку, он остро почувствовал, что реально кроме нее у него никого и нет. Случайные знакомые, соседи и коллеги - не в счет.
Так что ни через корешей, ни через бывших подружек, ни через родственников найти его было невозможно.
И как она умудрялась его вычислять, он всю голову сломал. Его только и спасали, что физическая подготовка и боевая смекалка: едва рыжая макушка появлялась в поле зрения - руки в ноги, и - прыжок в окно, на крышу, на пожарную лестницу, в запасную дверь. Был только что тут, а вот уже и след простыл! И сердце ноет так, что хочется вырвать его из груди и выкинуть в ближайшую урну...
И да, он бы не сорвался. Энджи фактически одной ногой был там, где его никто не достанет: завербовался в далекую экспедицию - подальше отсюда, где не ловят мобильные, и очень редко ходит транспорт - на Северный полюс.
Он бы удержался и смог бы, но никак не думал, что вечеринка по случаю "за удачную экспедицию" со свежеиспеченными коллегами, накануне отъезда, превратится в жесткое "напиться до потери пульса, чтобы забыть все"!
Честно говоря он смутно помнил, как оказался в совсем другом баре, и совсем не помнил, как тут оказалась Данька.
Все остальное осталось в памяти лишь обрывками.
Даньку несло от эмоций! От скандалов с пощечинами и упреками она переходила к соблазнению - прижималась, обнимала, ласково что-то шептала. Он держался, убирал ее руки, уворачивался от поцелуев, терпел пощечины и тычки кулачками, и упорно качал головой "нет" - молчание удерживало его на грани. Одно слово и он потеряет контроль... Нет, молчи Энджи!
Тогда ее прорвало на слезы и аргументы: "Не можем завести детей, потому что расы разные? Усыновим! Ты будешь хорошим отцом, я знаю", ""Не поймут родные? Это их проблемы. Ты мне нужен", "Соулмейт? Да он же рыжий! Терпеть их не могу"...
Слова, слова, слова... Энджи и не вслушивался. Решение принято, спорить не о чем... Но отвести глаз от Даньки не было ни сил, ни воли. И когда она выдохлась и тихо заплакала у него на груди, его повело от нежности. Он принялся успокаивать, гладить по волосам, целовать в макушку...
Когда все это перетекло в настоящие поцелуи? Это тоже как-то прошло мимо его сознания. Он не мог оторваться от сладких губ, от нежного хрупкого тела в своих руках и объятиях - это было как сон. И так же, как и во сне, вокруг них сгущались тучи... Он понимал, что их окружили демоны - мужчины, злые, на взводе. Что-то требовали, пытались вразумить его, отталкивали его от Даньки и пытались вырвать ее из его рук - он отмахивался от них, и не выпускал девушку. Сон, это всего лишь сон. И губы Даньки...
Отрезвление пришло, когда на миг перед глазами возникло лицо ее отца, за плечами которого виднелись его сыновья и малознакомые ему родственники демонессы - дальше вспышка, и он осознал себя на полу. Удары сыпались со всех сторон. То, что это не сон, а он слишком пьян, чтобы соображать - было вполне очевидно. Осознание вины - осознание, что он по-настоящему целовал Даньку, вопреки своему обещанию - накрыло жесточайшей волной. Уворачиваться и защищаться казалось бессмысленным - он заслужил это. Он заслужил того, чтобы его тут забили до смерти...