Все это я рассказывала Алексу по дороге на вокзал Сент-Панкрас, откуда поезд Eurostar должен был умчать нас в Париж, навстречу ожидавшим меня уже на следующий день урокам ходьбы. Он слушал меня очень внимательно и терпеливо. А затем просто сказал: «Вик, ты все же не увлекайся особо мечтами, ладно?»
Уроки ходьбы
Себ сказал мне, что раньше она была моделью. По его словам, он платил (150 евро в час) за уроки ходьбы именно Эвелин, потому что никто, кроме нее, не мог лучше научить меня передвигаться по подиуму, по которому уже через несколько недель я должна была дефилировать с легкостью и грациозностью кошки, что и соответствовало сути профессии. «Не забудь взять свои босоножки от Balmain, в противном случае все будет бессмысленно». И вот вместе с мамой мы уже стояли на пороге квартиры, расположенной на тысячном этаже головокружительной башни в двенадцатом округе. Открывшую дверь женщину едва можно было принять за модель: она была босиком, ее седые волосы были собраны в небрежный пучок, удерживаемый сверху очками, тело тонуло в цветастом шелковом халате, а пальцы были унизаны серебряными кольцами. Она дружески поприветствовала нас и пригласила пройти в фиолетово-оранжево-розовую квартиру, наполненную статуэтками Будды, свечами, индийскими гобеленами, коврами, вышитыми подушками и едва уловимым, но повсеместным ароматом благовоний.
Она предложила нам чай, сдвинула всю мебель к стене, чтобы образовался проход, и усадила маму на стул, чтобы та могла за всем наблюдать, запоминать все, что я могу забыть, и затем помогать мне с тренировками во время каникул, чтобы максимально подготовиться к Нью-Йорку. Я собрала волосы в хвост, надела босоножки и пошла вперед. Она сразу отметила, что я умею ходить на каблуках. «Ты обладаешь той же грацией, что и Лорен Бэколл», – сказала она. (А не была ли Лорен голливудской актрисой, а, Себ?) Но при этом ей не нравилось, что я держала себя слишком прямо, как балерина, и чересчур напряженно. Она показала мне, как при помощи простых и быстрых упражнений расслабить плечи и руки до самых кончиков пальцев. Ушло немало времени на решение проблемы с моими деревянными руками: нужно было сделать так, чтобы кисти не походили на крюки пластмассовых кукол из конструкторов Playmobil. Постепенно я училась, как расслаблять свои пальцы во время прохода по подиуму. И еще как двигать бедрами, чтобы ноги выглядели свободными, как придавать видимость движения рукам, как наклонять слегка голову, смотря при этом вперед и добиваясь того самого «убийственного взгляда». Я училась стирать любое выражение эмоций со своего лица («Самое главное: никаких улыбок!»), чтобы выглядеть возвышенной и отрешенной от этого однообразного мира и концентрироваться на проходе четко по прямой линии. И конечно, она показала мне эту нелепую поступь, которой отличаются все модели: одна нога встает четко перед другой, при этом колено высоко поднимается, а ступня выпадает далеко вперед, что заставляет любую, даже самую красивую девушку выглядеть абсолютно глупо. «Это товарный знак, Виктуар, и ты должна отработать и довести его до совершенства. Всегда помни о том, что они смотрят на одежду, а не на тебя».
После часа занятий я была полностью измотана. «Тренируйся каждый день по чуть-чуть. Ты увидишь, что твое тело впитает это в себя как губка, и тебе не придется больше над этим задумываться». Спускаясь в лифте обратно на землю, я вдруг подумала, что всего лишь месяц назад я была по уши погружена в учебу. И я не могла перестать задавать себе один и тот же вопрос: действительно ли я хотела провести свою жизнь, концентрируя энергию на таких глобальных проблемах, как «руки-конструкторы»? Как далеко вдруг я оказалась от Шекспира и геополитики!
Вопрос с контрактом все еще не был решен, и меня заверили, что отец занимается этим. Я знала, что он сделает все от себя зависящее, чтобы соблюсти мои наилучшие интересы. Я пошла вместе с ним на встречу с его подругой-адвокатом, которая объяснила мне, что Elite должно было заниматься мной на территории Франции, люди из Silent, с которыми я до сих пор не встретилась, имели право представлять меня в Нью-Йорке, а агентство D’Management – в октябре в Милане. Все эти агентства вели переговоры от моего лица с клиентами, оговаривали гонорары, удерживали процент от этого гонорара в свою пользу и параллельно выплачивали маленькую сумму Себу, который оставался моим «первичным агентом». Все мои расходы оплачивались заранее из средств агентств, которые возмещали понесенные затраты в конце сезона из полученных мной гонораров.
Когда я спросила Себа, почему Elite не может представлять меня по всему миру, он погрузился в витиеватые объяснения, почему в Нью-Йорке и Милане маленькие агентства имеют больше влияния, нежели огромная машина типа Elite, и почему им будет проще присматривать там за мной. Моя работа сводилась к тому, чтобы заставить их заинтересоваться мной и довериться ему, потому что он знал этот мир как свои пять пальцев и лучше других понимал, что будет лучше для меня. И лучше для него, несомненно, хотя вслух этого и не было сказано.