Я хихикнула.
— Вот. А этим… архимагистрам… подавай что-нибудь особенное. Одному браслет, другому серьгу, третьему кольцо на мизинец левой ноги. А всё почему? Потому что большинство из них — бездельники. Своего достигли, статус получили, привилегиями пользуются, а делать ничего не хотят уже. Лень.
— Ну Арманиус-то не такой.
— Да демоны его разберут, — пожал плечами Рон. — На публике, может, и другой, а копнёшь глубже — а там лень, инфантилизм и нежелание бороться.
— За дар все борются, — возразила я. — Все, вне зависимости от статусов и титулов… На что угодно готовы, лишь бы вернуть магию.
Рон задумчиво кивнул, внимательно глядя на меня.
— А ты, Энни… Ты хотела бы быть сильным магом?
— Как Арманиус? — я засмеялась.
— Типа того.
— Нет.
— Почему? — друг явно удивился.
Я вновь засмеялась — настолько забавным он выглядел. Конечно, магу с восьмьюдесятью пятью магоктавами сложно понять, как довольствоваться двумя.
— В таком случае я была бы как все, — ответила, подмигнув Рону и придвигая к себе принесённое светлое пиво с шапкой из белой пены в полкружки.
Мы засиделись допоздна. Пятница, завтра не нужно на работу — если не считать Арманиуса, — и мы с Роном вдоволь наболтались. Я рассказала про совместный с Байроном проект, после чего получила кучу предостережений «держаться подальше от этого напыщенного аристократишки» и «нe верить старому врагу».
Рон, в отличие от меня, совсем не умел прощать.
В общежитие я заявилась ближе к часу ночи. Вообще отбой в одиннадцать, но на аспирантов это правило не распространялось. Как говорил наш комендант: «Большие детки, в люльке можно не качать».
Почему-то было тревожно, даже несмотря на хороший вечер. Я всё пыталась понять, в чём дело, перебирала в памяти фразы друга… И наконец поняла.
«Арманиусу повезло, что есть ты, — сказал Рон ближе к концу вечера. — Потеряй он дар лет пять назад…»
Да, безнадёжных магов нужно лечить сразу. Повременишь хотя бы месяц — и магия растворится совсем, контур не просто сломается — он умрёт, потухнет. Но причина моего беспокойства была не только в этом.
Я — учёный-одиночка. Даже Валлиус толком не в курсе моих разработок. Точнее, он в курсе, но по отдельности, а не вместе, и в случае, если со мной что-нибудь случится…
Конечно, с чего вдруг со мной что-нибудь случится? А с другой стороны… У Арманиуса тоже наверняка есть «старые враги», только они, в отличие от Байрона, настоящие.
Поэтому я села за стол, взяла новую тетрадь и принялась писать, выстраивая схему лечения ректора день за днём, процедура за процедурой. Оставляла кое-какие варианты — в чём-то я была не уверена до сих пор, — но в целом план лечения зафиксировала.
И, успокоенная, уснула, когда за окном уже светало.
Почему-то Берт совершенно забыл, что ему необходимо лечиться каждый день, и Эн должна прийти в субботу. Поэтому, когда раздался звонок в дверь, он чуть не подавился кофе — как раз завтракал, сидя на диване в библиотеке.
Арманиус всегда чувствовал себя гораздо уютнее среди книг, и библиотека была его любимой комнатой в доме. Здесь он и ел, и отдыхал, и работал, и даже спал иногда, когда допоздна засиживался за книгой. Большинство комнат в доме вообще были заперты за ненадобностью. Когда-то давно семья Арманиусов состояла из пяти человек — кроме родителей у Берта были еще брат и сестра, — но теперь никого не осталось.
Эн Рин, впорхнувшая в библиотеку, была, как всегда, деловой и собранной. Оглядела стол, на котором стояли остатки завтрака, повела носом, почувствовав запах кофе, и улыбнулась.
Улыбка преображала её лицо, делая его почти детским.
— Это замечательно, архимагистр, что у вас такой хороший аппетит. Как говорит Валлиус…
— «Если больной хорошо кушает, значит, это не больной, а выздоравливающий», — хмыкнул Берт. — Да-да, я знаю эту присказку. Некоторые больные, точнее, выздоравливающие, имеют глупость за неё на Йона обижаться.
— Почему же глупость? — Эн положила сумку на край стола, там, где не было тарелок, чайников и чашек, открыла и достала оттуда хирургические перчатки. — Все больные довольно-таки обидчивы. Когда тебе плохо, обостряются все чувства, и люди становятся… непохожими на себя.
— А я? Я похож на себя? — поинтересовался Арманиус, почему-то радуясь, что девчонка наконец разговаривает с ним, как нормальный человек.
Эн постучала указательным пальцем по шприцу, выпуская воздух.
— Я слишком плохо вас знаю, чтобы судить. Так, — она повернулась к Берту, держа шприц на изготовке, — снимайте халат, ложитесь на живот, спиной ко мне. Сейчас будем делать укол.