Вот это уже опасная тема. Хотя вряд ли он вспомнит. За прошедшие с момента нашей первой встречи восемнадцать лет Арманиус спас слишком много детей.
— А как они выглядели?
— Демоны-то? — Надо срочно менять тему. — Я плохо помню, архимагистр, простите. Меня больше интересует вопрос, что такое Геенна вообще. Вот вы, как охранитель, можете мне на него ответить?
— Начнёшь изучать и искать способ её уничтожить? — ректор улыбнулся, но совсем не насмешливо, и прозвучало это не обидно.
— Обязательно. Как покончу с темой восстановления энергетических контуров.
Арманиус хмыкнул.
— В таком случае Геенне несдобровать.
Это опять комплимент, или мне кажется?
— Ты же наверняка помнишь самую распространённую версию. Геенна — портал в другой мир, точнее, в другие миры. А огонь, её наполняющий — это пламя Защитника, которым он окружил этот портал, чтобы защитить наш мир от демонов.
Да, я помнила эту легенду, составляющую часть веры. Именно на ней — если не учитывать кровную магию — и держалась власть императора Арена.
Королевская семья, носившая фамилию Альго, считалась потомками Защитника. Конечно, никаких доказательств этому не было, по крайней мере прямых. И периодически кто-нибудь из аристократии начинал мечтать сместить династию, но натыкался на одно непреодолимое препятствие — магию крови.
Это, кстати, была университетская тайная мечта Рона — создать артефакт, который смог бы переломить древнюю магию. Но кроме меня он эту мечту никому не рассказывал, опасаясь, что просто за подобные мысли его могут навечно закрыть в тюрьме.
Я же никогда не осуждала друга. Он был учёным, таким же, как я — а любой учёный всегда мечтает совершить переворот в науке. И древняя кровная магия, загадку которой до сих пор так никто и не разгадал наряду с загадкой Геенны — неплохой вызов.
— Не знаю насчёт божественного пламени, — продолжал ректор, — но насчёт портала я практически уверен. Демоны слишком отличаются друг от друга, чтобы быть существами из одного мира. И нам колоссально повезло, что Геенна нe увеличивает свою активность и не расширяется, границы её неизменны. Считается, что это влияние пламени, но…
— Точно утверждать никто не может, — я кивнула. — Интересно, что будет, если войти в Геенну… никто же не пробовал?
К моему удивлению, Арманиус засмеялся.
— Эн, неужели ты думаешь, что за сотни лет существования Геенны еще ни один маг не попробовал туда войти? Конечно, были такие люди. Трое, если быть точным.
— Да-а-а-а? — я аж подпрыгнула в кресле. — И что с ними случилось?
— Я не могу сказать, — ректор развёл руками. — На всех охранителях стоит печать молчания по приказу императора. Засекречено.
Вот же…
Надо будет спросить у Рона, существует ли артефакт, который может взломать эту дурацкую печать.
Вот же демоны! Теперь всю ночь буду об этом думать…
До десерта я не дожила. Точнее, не доела. Привыкнув к полуголодному госпитальному режиму, я с трудом съела салат и горячее. Да и время было уже позднее, поэтому я, извинившись, допила чай — он оказался ничуть не хуже чая его высочества, — и пошла в свою гостевую комнату, по пути размышляя о том, как это удивительно, что я, Эн Рин, целый час ужинала с архимагистром Бертраном Арманиусом, и мы нормально разговаривали друг с другом. Даже хорошо разговаривали.
А ближе к концу вечера ректор спросил:
— Как ты додумалась до этого способа сдавать экзамены? При помощи амулетов?
Я ответила не сразу. Некоторое время сидела и думала, что же сказать, чтобы он понял… По-настоящему понял. Так, как всегда понимали Валлиус и Рон.
— Я придумала это еще до начала учёбы в университете. Мне ведь говорили, что у меня нет шансов учиться там, архимагистр. И я искала этот шанс повсюду. Я осознавала, что мне нужно будет временно увеличивать силу, и необходимо научиться управлять амулетами, которые это делают. Я тренировалась. Сначала на совсем слабых амулетах, потом на более сильных. Это было непросто, поначалу я постоянно теряла сознание, или кровь начинала из носа хлестать, а уж эти проблемы с дыханием… Я несколько лет тренировалась, архимагистр.
Арманиус слушал очень внимательно, даже забыл про десерт.
— Постепенно начало получаться. И время, что я могла носить на себе амулет силы, всё увеличивалось. Но, естественно, не до бесконечности. Сейчас я могу носить свою иглу не дольше часа — потом отключаюсь. Когда училась, не выдерживала дольше двадцати минут. Но этого хватало, чтобы сдать даже самый сложный экзамен.
Я замолчала и уже собиралась вставать и идти к себе, когда ректор спросил: