— Но зачем?
Почему-то стало смешно, и я улыбнулась.
— Архимагистр, а зачем вы пошли в охранители?
— Я не мог иначе. Но это… другое.
— Почему же? Я тоже не могла иначе. Магическая медицина в частности и магия в целом — моя жизнь.
Мне показалось, он всё-таки понял. Понял, что можно выбрать войну — ради мира в собственной душе.
И даже пошутил:
— Валлиус был прав, когда говорил мне, как нам повезло, что у тебя всего лишь две магоктавы. А то бы ты нашла способ уничтожить Геенну, и я остался бы без работы.
Защитница, как же это оказалось приятно услышать…
— Да, Валлиус говорил мне примерно то же самое… Только при этом называл упрямой ослицей.
— Это в его стиле. Меня он когда-то называл… хм… Бэбэ. Бесшабашный баран.
Как же я смеялась!
Но теперь, возвращаясь в гостевую комнату, я вспоминала, что так и не сказала ректору всю правду о том, как называл меня Брайон. Постеснялась.
«Упрямая ослица с добрым огненным сердцем».
Так он сказал, когда я, рыдая от счастья, ворвалась к нему в кабинет, что бы поведать, как в первый раз вспыхнул сломанный контур Арчибальда. Это ведь значило, что у меня получается, действительно получается, и он не зря в меня верил.
Это вообще важно — когда в тебя верят. Мне кажется, если бы я не встретила на вступительном экзамене Валлиуса, ничего из того, о чём я мечтала, так бы и не сбылось. Но мне всегда болезненно не хотелось его разочаровывать.
Его — и Арманиуса. Хотя он тогдашний о моём существовании даже и не подозревал. Не знал, как много экзаменов по боевой и охранительной магии я сдавала, думая о нём.
И никогда не узнает.
С одной стороны, улыбка никак не хотела сползать с лица Берта, а с другой…
Быть прекрасным магом с девяноста пятью магоктавами дара довольно просто. А с двумя? Как Эн вообще не умерла?
Но она сама загнала себя в ловушку. С её талантами и при отсутствии дара охрана нужна обязательно. Если кто-нибудь решит, что незачем потерявшим дар магам его возвращать, и нападет, воткнуть иглу в руку Эн просто не успеет. В такой ситуации счёт идёт на секунды.
Впрочем, Берт не исключал, что Арчибальд умнее, чем он о нём думает. Но проверить всё-таки стоило.
И Арманиус, больше не колеблясь, набрал на браслете связи номер его высочества.
Проекция Арчибальда вид имела крайне недовольный, даже злой.
— Добрый вечер, ваше высочество, — поздоровался Берт как можно вежливее, подавив желание самодовольно улыбнуться. Глупое, иррациональное желание… Потому что ему на самом деле совершенно нечем было гордиться.
— Добрый. По какому вопросу? — спросил Арчибальд настолько ледяным голосом, что Арманиусу стало понятно — в мыслях ему сейчас явно желают гореть в пламени Геенны.
— Я хочу узнать. Насчёт Эн. У неё есть охрана?
Взгляд принца стал по — настоящему свирепым.
— С какого демона я должен перед тобой отчитываться?
— Ваше высочество… — А вот теперь захотелось ударить по столу кулаком. — Простите меня за дерзость… Мне не нужен отчёт. Я просто хочу узнать, достаточно ли охраняется человек, от которого зависит мой дар.
Арчибальд скрипнул зубами.
— Именно поэтому Эн до сих пор так и не покинула твой дом, Берт?
Вот оно. Значит, всё-таки за девочкой как минимум следят.
Облегчение было настолько сильным, что Арманиус даже не заметил, как протянул с давно клокотавшей в груди ехидцей:
— Ревнуете?
Арчибальд молчал, только ноздри его раздувались, как у быка.
— Не волнуйтесь, я не сделаю ничего… ничего против её желания, — продолжал говорить Арманиус, сам толком не понимая, зачем провоцирует принца.
— Иди ты к демонам, Берт! — процедил его высочество голосом, в котором не было ничего, кроме бешенства. — Тронешь её — я тебя по стене размажу.
Арманиус улыбнулся, почему-то чувствуя себя преотлично.
— Под словом «тронешь» ты понимаешь…
Но Арчибальд не дослушал — с треском прервал связь.
А Берт, по-прежнему улыбаясь, встал с дивана и подошёл к окну. Метель почти закончилась, на улице давно стемнело, и только фонари горели ярко, освещая белый снег. Где-то там, в этой темноте, находились соглядатаи его высочества… Демонски ревнивого его высочества.
— Кому что, — пробормотал Арманиус, задергивая шторы и отходя от окна. — Он ревнует, а ты завидуешь. И ещё неизвестно, что хуже.
На самом деле Берт прекрасно понимал — завидовать всё-таки хуже.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Утром Арманиус с трудом встал. И ведь накануне казалось, что он почти совсем не устал — подумаешь, сходил на совет, — а выяснилось, что очень даже. Попили крови старые стервятники, попили…