Палящее солнце ярким светом заливает дома, улицы и строительные площадки Сент-Маргерит.
С большого строительства, как обычно, выезжает маленький грузовичок Альбера, подъезжает к площади, где, как всегда, разворачивается и, проехав по лабиринту улиц, уже на другой стройке разгружает песок.
На бульваре, перед домом, где живет Альбер и где сейчас стоит машина, никакого оживления.
У себя на кухне Альбер диктует письмо Виктории. Она пишет, время от времени огорченно посматривая на него.
Альбер. «Мой дорогой Гастон, надеюсь, что и ты и вся твоя семья здоровы. Я получил от тебя ответ на свое письмо. Я ходил к твоему адвокату и отнес ему все бумаги, которые ты потребовал. Он говорит, что дней через восемь все будет оформлено. Я думал, что ты сам приедешь подписывать, но он меня заверил, что все это можно сделать и заочно, по почте. В общем, я сделал все, что требовалось, и теперь остается только ждать. Сейчас мне кажется, что ты был прав и что это было самым разумным решением… Виктория говорит, что я в конце концов заболею из-за нашей матери, но это было бы слишком глупо. На этот раз я не могу сообщить тебе о ней ничего нового, поскольку она уехала на машине со своими друзьями, и ни одна душа не знает, куда они направились…»
За кадром звучит голос Альбера, продолжающего диктовать письмо Гастону, а на экране виден Альбер, стоящий у стойки бара Шарло и с раздражением отбрасывающий тетрадку, в которой на этот раз нет никаких деловых поручений. Держа в руках лотерейные билеты, он с нетерпением разворачивает газету.
Голос Альбера. «…Ни единого письма и даже открыточки. В конце концов, теперь меня это уже не удивляет, но когда я вижу в газетах сообщения об автомобильных катастрофах…».
Крупные заголовки газет, сообщающие о катастрофах, жертвах автомобильных аварий, с жуткими подробностями. Альбер в ужасе рассматривает фотографии искалеченных машин…
Голос Альбера. «…я схожу с ума от страха, что когда-нибудь она может быть наказана за свое недостойное поведение. И хотя я ей этого не желаю, я часто об этом думаю…».
Шарло за стойкой, неодобрительно покачивая головой, смотрит на Альбера. Сейчас уже слышится привычный шум бара и музыка.
Шарло. Слушай, Альбер, тебе не кажется, что лучше бы тебе что-нибудь другое почитать?
Звонит телефон, Шарло снимает трубку, слушает, окинув взглядом Альбера.
Шарло. Это тебя… Эрнест… насчет твоей матери. Пройди в кабину.
Альбер, бросив последний взгляд на фотографию, какое-то мгновение в ужасе колеблется, а потом бросается в кабину.
Прижимая трубку к уху, потрясенный Альбер оторопело слушает Эрнеста, голос которого доносится и до нас.
Голос Эрнеста. Ну да!.. Она себя хорошо чувствует! Целый месяц отдыха — как ты думаешь — это ведь не вредно для здоровья!
Окраина Эстака.
Вдали виднеется море. Большой пустырь, чахлый кустарник. Неподалеку виднеется машина мадам Берт.
Пьер пытается притянуть Розали к себе, она в ярости его отталкивает.
Розали. А какое ты имеешь право?! С чего это тебя так забирает?! Или ты собираешься действовать, как Эрнест?!
Пьер (тоже начиная злиться). А ты еще будешь мне говорить, что не могла написать?! Хотя бы открыточку бросить?
Пьер хочет схватить ее за руку, но Розали защищается.
Розали. А я тебе не принадлежу! Я еще не твоя собственность, мой милый! Или ты воображаешь, что я тебе позволю посадить меня на цепь?
Пьер (пытаясь ее обнять). Розали!.. Розали… поди сюда… поди ко мне…
Она вырывается и бежит к машине. Он настигает ее и, придерживая дверцу машины, заикается от злости:
— А почему ж ты тогда спала со мной?! Значит, это ты меня собиралась посадить на цепь?! Тебе много нужно, верно?! Одного скандала с Берт тебе недостаточно?!
Розали (кричит). Скандала?! Какого это скандала?!
Схватив с сиденья куртку Пьера, она зло бросает ее ему в лицо и, захлопнув дверцу, нажимает на стартер.
Пьер склоняется к ней, а Розали кричит ему прямо в лицо:
— Дубина! Вот то, как вы принуждали ее на вас работать, — это действительно скандал!
Машина трогается, Пьер бежит за ней вслед.
— Я принуждал?!.. Да я ее никогда ни к чему не принуждал! — Запыхавшись и почти плача не то от ярости, не то от горя, Пьер, потрясенный, останавливается и кричит: — К чему я ее принуждал, к чему?!
Надпись: «СЕНТЯБРЬ».
Перед мастерской Альфонса стоит грузовик. Возле дома мебель, ящики, кухонная посуда и книги — все имущество Альфонса свалено в кучу на краю тротуара, и двое грузчиков постепенно заталкивают это добро в грузовик.