Среднее внутреннее потребление на душу населения в Российской империи было очень низким. А если учесть сильную социальную неравномерность, то потребление крестьянской массы было ужасающе малым, и голод был частым явлением. Причём так сложилась ситуация не только на зерновом, но и на молочном и мясном рынках. В то время как империя занимала высокие позиции по экспорту сливочного мала и яиц, в самой России потребление продуктов животноводства составляло четвертую или пятую часть того, что во многих других странах признавалось необходимым для нормального существования. Многие крестьянские юноши, попадая в солдаты, впервые в жизни ели в армии что-то мясное. Была известна фраза царского чиновника: "Недоедим, но вывезем". Понятно, что у самих высокопоставленных чиновников недоедания не случалось.
— Не до твоих сейчас этих американских тракторов, — вмешался Ворошилов. — Не понимаешь ты главного в текущем политическом моменте. Надо казаков отогнать, беляков разбить, контру всякую победить. А ты – трактор! Спать давай…
Я в ответ промолчал, не стал спорить. Сталин тоже ничего не сказал, но была у меня надежда на будущее, что чрезвычайному комиссару по продовольствию мысль о механизации сельского хозяйства придётся по душе. А там и вопросы промышленности. Повернувшись на бок, я смотрел из под брички в чёрное небо с точками звёзд и не заметил, как заснул.
Проснулся я от криков рано поутру. Подскочив, спросонья стукнулся головой о дно брички, под которой спал. Вокруг бегали спешно подпоясывающиеся люди.
— Что случилось?! — вскочивший Ворошилов остановил бегущего бойца.
— Казаки!.. — на бегу ответил тот, с винтовкой в руках спеша на позиции.
Мы быстро поднялись, Архип принялся запрягать лошадей в повозку, мало ли что. Ворошилов, командир полка и Сталин тем временем в окопах смотрели на горизонт. Из-за далёких степных холмов показались неровные тонкие цепочки людей. Взяв свой бинокль в руку, я посмотрел вдаль: казаки шли сплошными рядами размеренным шагом, держа в руках винтовки.
— Пешие… — сказал командир полка. — Всё ж легче. С конниками нам бы не совладать.
У стоящего неподалёку бойца сложенная щепотью рука дёрнулась было вверх, но остановилась на полдороги.
— Пулемёта у нас нет, — пожаловался командир. — Многовато их, как бы не добрались до позиций, а врукопашную они в таком разе сомнут.
— У нас "льюис" есть, — сказал Ворошилов, покосившись на меня. — Хотя маловато его будет. "Максима" бы…
— У соседей имеются два, — поделился сведениями командир полка. — Мож поделятся?
— Архип! — позвал Ворошилов, смотря на шагающих казаков. — Архип, где ты там?
Архипка молча появился у него за спиной.
— Вот что, Архип, — обратился к нему Ворошилов, — запрягай коней в бричку и до соседей. Дорогу покажут, — и Ворошилов взглянул на командира полка.
— Покажем, — подтвердил командир обрадованным тоном.
— Берёте там "максима" с пулемётчиком и мухой вертайся взад, — продолжил Ворошилов. — Скажете, я приказал. Всё понял?
Архип молча кивнул и собрался было идти, но Ворошилов остановил:
— Погодь, щас приказ напишу.
Командующий вынул из кармана листик бумажки и карандаш и написал несколько слов. Архип взял листок и, развернувшись, быстрым шагом поспешил к бричке, где к нему присоединился ещё один боец, направленный командиром.
Мы же остались наблюдать за приближением пеших казачьих цепей. Их и впрямь казалось много больше, чем наших. Бойцы вокруг в окопах стояли, направив в сторону казаков винтовки, и напряжённо всматривались вдаль. Через какое-то время, когда казаки подошли ещё поближе, некоторые бойцы не выдержали, и из окопов начал раздаваться неровный треск одиночных выстрелов.
— Без команды не стрелять! Прекратить! — закричал командир, и выстрелы временно умолкли.
— Рано ещё. Не стрелять, — подтвердил Ворошилов. Сейчас скажет: "Подпусти поближе", пришло мне в голову.
— Подпустить ближе! — добавил Ворошилов. — И залпом!