Уставшие и расслабленные, мы лежали в кровати, которую пришлось всё-таки полностью перестилать. Лиза положила голову мне на плечо, вздохнула, потом тихо сказала:
— Сашенька, я должна тебе рассказать… Прости меня, пожалуйста. Я утаила от тебя, что я… Что мои родители…
— Солнышко, если ты скажешь, что ты дворянка, да хоть бы и княжеских кровей, это нисколько не изменит то, что я тебя люблю. Такую, какой тебя повстречал там, в Петрограде, и такую, какая ты со мной, — ответил я и поцеловал в макушку.
— Правда?… — Лизины глаза радостно распахнулись.
— Правда, Лизонька.
— Прости, что я скрывала от тебя… Я всё хотела тебе признаться, но никак не могла собраться с духом, найти подходящий случай.
— Расскажешь мне о себе, потом, когда захочешь? — спросил я.
— Тебе интересно? — успокоенно улыбнулась Лиза. — Расскажу, соберусь и расскажу. Всё-всё, что ты захочешь, — сонно продолжила девушка, повозилась немного, закинула на меня руку и ногу и заснула.
А я лежал и думал. Вот у моей любимой девушки, можно сказать, жены, имеются скелеты в шкафу. По нынешним временам обычные такие скелетики, маленькие, с мышку. Как же мне ей рассказать о своём собственном прошлом? У меня-то там в шкафу целый динозавр…
Утром Лиза вскочила, как обычно, собираться на работу. Я поднялся чуть попозже, мы позавтракали, и я сказал ей, что вечером могу вернуться и затемно, пусть не волнуется. Оделись, проводил Лизу до Третьего Знаменского, перед входом она на мгновенье прижалась ко мне, поцеловала и скрылась за тяжёлой двустворчатой деревянной дверью. А я отправился в Замоскворечье.
Прошёл всю Пятницкую улицу, вспомнив из прошлой жизни детективный сюжет "Трактир на Пятницкой" о молодой советской милиции, пересёк Садовое кольцо в самой южной её части, продолжил путь по Большой Серпуховской, перешедшей в Павловскую улицу. Расположение нужного мне места я узнал ещё вчера на вокзале по приезде в Москву. Ближе к пункту назначения спросил пару раз у прохожих, мне показали дорогу, и вот я подошёл каким-то переулком к заводу Михельсона, выпускавшему в Первую мировую войну снаряды. Здесь, в гранатном корпусе завода сегодня должен состояться митинг на тему "Две власти (диктатура пролетариата и диктатура буржуазии)", оратор Владимир Ульянов-Ленин, который выступал на этом заводе уже не первый раз. Здесь, на этом заводе было довольно сильное влияние большевиков и им сочувствующих.
Осмотрелся, познакомился с местностью, запомнил дорогу и отправился домой, до вечера мне здесь делать нечего. А пока купил на деньги, что у меня оставались, продуктов, получил по Лизиным карточкам продуктовый паёк, пришёл домой и приготовил нам ужин. Лиза придёт, и всё будет готово. Поспал немного, всё же часть ночи было не до сна. Ближе к окончанию дня собрался и вышел. Так как часов у меня не было, вышел с запасом. Идти было приблизительно час, и в шестом часу я был уже на месте.
Митинг был назначен на шесть вечера, но в шесть, как его ожидали, Ленин не появился. В толпе раздавались разговоры, что Ленин выступает сейчас на хлебной бирже. Наконец ближе к семи часам к воротам завода подъехал большой чёрный автомобиль. Машина и вправду была большая, выше человеческого роста, с большими окнами, и, что меня удивило, праворульная. Автомобиль въехал в распахнутые ворота, развернулся во дворе завода и встал недалеко перед выездом из ворот.
Открылась задняя левая дверь, и из неё вышел человек среднего роста, в пиджачной тройке и в кепке со слегка высокой для кепки тульей. Да, это был он, с бородкой и усами, со слегка прищуренными глазами. Теперь я тоже могу потом рассказывать какой-нибудь молодёжи: "Я Ленина видел". Если выживу.
Водитель остался сидеть за рулём, а вся толпа ринулась вслед за идущим быстрым шагом Лениным в цех. Я тоже увязался вслед за всеми, попутно оглядывая окрестности и окружающих. Мы вошли в одноэтажное протяжённое кирпичное здание с застеклённой крышей. Я бывал в заводских цехах в своей прошлой жизни, и здесь мне в глаза бросилось главное для стороннего наблюдателя отличие: на заводах двадцатого и двадцать первого века над головой бывали и электрические светильники, и системы вентиляции и вытяжки, а также и грузоподъёмное оборудование, кран-балки, тельферы. В заводских цехах этого мира над головой были вращающиеся валы, от которых шли ременные передачи на каждый расположенный внизу станок. Валы вращались от заводской паровой машины, которая и приводила в движение через механическую систему валов и ремней все обрабатывающие станки. Электрические двигатели хоть и были к этому времени изобретены, но не получили ещё широкого промышленного распространения. Сегодня фабричный гудок уже прозвучал, паровая машина была остановлена, и валы над головой не вращались. Но могу себе представить, какой шум здесь стоит, когда крутятся и валы над головой, и ременные передачи рядом с каждым станком, и я не говорю уже об опасности этих многочисленных вращающихся и движущихся на большой скорости частей.