Встретил я в газетах во множестве гневные статьи о иностранном вмешательстве в дела Советской республики и подготовке заговора против Советской власти, который в моём прошлом иногда назывался "заговором трёх послов" по причине участия в нём дипломатических представителей и членов военных миссий Великобритании, Франции и САСШ. Раскрытие заговора в этой реальности прошло более успешно для ВЧК, так как не было, как в моей прошлой истории, поспешных задержаний иностранцев и раскрытия внедрённых от ВЧК в заговор агентов сразу после удавшегося покушения на Ленина. К концу сентября был пойман с поличным при попытке организовать переворот морской атташе английского посольства Ф. Кроми, который в прошлой реальности был убит при штурме здания посольства и уничтожении доказательств заговора. Вместе с ним были схвачены британский дипломат Р. Локхарт и офицер военной разведки Великобритании Сидней Рейли. Удалось доказать участие французского посла Ж. Нуланса и главы американской миссии Д. Фрэнсиса, а также генерального консула Франции в Москве Ф. Гренара, консула САСШ Д. Пуля и руководителя американского информационного бюро разведчика К. Каламатиано. Великобритания в ответ на задержание своих дипломатов арестовала советского полпреда в Лондоне М. Литвинова его сотрудников. В итоге был совершён обмен, замешанные в заговоре иностранные граждане после допросов были выдворены за пределы России, а советское полпредство в Лондоне освобождено. До разрыва дипломатических отношений не дошло, и английский Форин-офис не поднимал большого шума под давлением неопровержимых доказательств.
Во второй половине октября я начал выползать из госпиталя наружу, кое-как сходил с помощью моего костыля, сооружённого когда-то Гриней, с низкого крыльца во дворик и смотрел на осеннее небо, на соседний переулок и кусочек парка. Силы начали потихоньку возвращаться, но нога была ещё не совсем способна к ходьбе. Через дворик ходили туда-сюда посетители, доктора и сёстры милосердия, привозили на телегах раненых. Стоял, пока не начинал подмерзать, в моём пиджаке уже было холодновато, а шинели у меня не было, так же как и вещмешка. Только и оставалось из имущества, что браунинг да фляжка. Фуражка и та осталась на том злополучном поле.
В один из таких прохладных дней я проковылял с крылечка и занял своё любимое место, откуда хорошо была видна часть парка с ещё имевшими желтовато-зелёную листву деревьями. Скученность в госпитале, теснота и многолюдность заставляла ценить подобные минуты отдыха. Входная дверь в очередной раз привычно хлопнула и затем послышался молодой, чем-то знакомый голос. Я обернулся и увидел двоих красноармейцев, вышедших из госпиталя и проходивших мимо. Говоривший повернулся в мою сторону, встретился взглядом со мной и замер.
— Ляксандр Владимирови-и-ич!.. — заорал парень так, что птицы взлетели с ближайших деревьев, и подскочил ко мне обниматься.
— Петруха!.. Здоров, бык!.. С ног собьёшь!.. — радостно просипел я, после чего был аккуратно выпущен и установлен на место.
— Как же вы так-то, Ляксандр Владимирович? — спросил парень, поглядывая на мой костыль. — А мы вас ждали-ждали, не дождались, а нас на фронт отправили. Воевали мы там знатно! "Льюис" ваш у меня, я наловчился им у-ух! — восторженно рассказывал Петруха. — По гроб жизни вам признателен за науку, Ляксандр Владимирович. Один раз как-то было, что ежели б не пулемёт, не стоять мне на этом месте…
— Ну, владей, мастер. Теперь он твой по праву, — шутливо похвалил я парня. — Как вы там? И сюда каким судьбами?
— Ранетых наших мы привезли, — Петруха оглянулся на скромно стоявшего второго красноармейца, возрастом ещё моложе Петрухи. — Вон с Макаркой вдвоём на двух подводах. Это мой второй номер, — с гордостью произнёс Петруха. — У нас теперича своя пулемётная команда в полку. У меня "льюис", ещё "шош" есть. "Максима" вот не дают, и добыть не сложилось, — посокрушался он. — А сейчас мы на отдых отведены. Самую тяжесть казаков отбили, полегче на фронте теперича. А вы-то как?
— Ранен я был в Москве при обезвреживании контрреволюции, — расплывчато объяснил я, — вот и к вам не успел. А как подлечили, приехал, меня в чужой полк сразу направили. И на фронт. Там опять ранили, вот месяц без малого в госпитале валяюсь. Ходить вот начал…