– Два литра, – сразу взял деловой тон Илья.
– Полтора, больше я не сумею достать, – поправил его я.
– Лады, договорились, – твёрдо заключил замполит, протянув мне руку для пожатия. – Только поясни, чего это ты за неё вписываешься?
– У меня есть некоторые обязательства, – туманно ответил я, – больше не могу сказать.
– Ну не хочешь, не говори. Спирт чтоб не позднее завтрашнего дня отдал… или давай так сделаем, – как-то неуверенно предложил он, – сыграем в преф на Оксаночку, а?
– Это как? – спросил я.
– Просто – сочи, пуля 20, распасы арифметические, шесть пик обязаловка, десятерная проверяется, вист джентльменский. Кто выигрывает, получает Оксану, кто проигрывает – спирт.
– В преф же втроём играют, кого третьим брать, это первый вопрос, и если этот третий победит, что тогда, это второй… может в шахматы, там хотя бы один на один…
– В шахматы ты сильнее меня играешь, – угрюмо отвечал замполит.
– Фору могу дать, – твёрдо стал настаивать я, – без правой ладейной пешки буду играть… или так – играем десять партий, если счет 6:4 и меньше, это твоя победа, если 7:3 и больше, значит моя.
– Не пойдёт, – твёрдо ответил замполит, – слишком долго играть эти 10 партий будем.
– Твои предложения?
– Три партии, если я беру хотя бы пол-очка, значит выиграл.
– Не пол-очка, а одно, – поправил я, а то это уж совсем кабальные условия выходят, при одной ничьей это мой выигрыш, а уж дальше всё твоё.
Замполит подумал и согласился, а я продолжил.
– И ещё такое уточнение… получается, что ты в любом случае ничего не теряешь, ведь и Оксана, и спирт тебе не принадлежат, а надо бы, чтоб терял, если проиграешь…
– Твои предложения? – повторил он мои слова.
– Если я выигрываю, то ты получаешь свой спирт, а взамен отдаёшь литр икры.
– Не годится.
– Почему?
– Горбыль ещё не попёр, где я тебе сейчас икру возьму?
– Хорошо, икру будешь должен, в августе где-нибудь отдашь, а вот прямо сейчас две большие рыбины или четыре поменьше – ты же ловишь их, я видел.
– По рукам, – немного поколебавшись, отвечал Илья, – когда начинаем?
– Да вот прямо сегодня вечером… после ужина, у нас в общаге. Можешь секунданта взять, я тоже кого-нибудь из наших привлеку. Играем с часами?
– Да, по пять минут каждому.
И мы разошлись по своим рабочим местам – я в научный корпус паять цифровой вывод на телевизор, а он не знаю зачем, но в казарму отправился. Во время одного из перекуров меня нашла Оксана и спросила, что и как с её проблемой, я отвечал довольно туманно, что процессы разворачиваются, а результат скоро будет на выходе. Вечером мы встретились возле входа в общагу, замполит был бодр, весел и только что не подпрыгивал. В секунданты он взял того самого мичмана Семёна, который заведовал местным натуральным хозяйством, а я взял геноссе Мыльникова, как самого спокойного и нелюбопытного из нашей команды. Часы нашлись в Ленинской комнате (да, была здесь и такая, как же без неё-то).
И началась битва… мои коллеги по комнате спросили конечно, что это за турнир и можно ли им тоже поучаствовать. Отговорился тем, что у нас принципиальный спор с товарищем замполитом по поводу перестройки и гласности и третьи лица тут только мешать будут.
– Про ускорение ещё забыл, – заметил мне старшОй Петрович. – Как же перестройка и без ускорения?
– И точно забыл, – оправдался я, – у нас спор по поводу ускоренной перестройки гласности. В нашем отдельно взятом коллективе бухты Ольховой.
Слава богу, Оксаны тут не возникло, она сразу после ужина в свой офицерский корпус удалилась, а то пришлось бы объясняться. И да, тут же возник вопрос, кому первыми белыми играть? Если б чётное число партий было, там без разницы, а при наших условиях разница существенная.
– Монетку кинем? – предложил я.
Начали искать монеты, но не нашли – зачем они в бухте Ольховой, тут расплачиваться не с кем.
– Тогда так сделаем – крутанём кортик, на кого он покажет, тот и начинает белыми.
И замполит вытащил из ножен большой и блестящий кортик.
– Дай посмотреть? – попросил я.
– Смотри, мне не жалко, – великодушно разрешил замполит.
Тут же подтянулись и прочие ребята из нашей комнаты, включая Петровича, все покрутили в руках военно-морской артефакт и поцокали языком.
– А чего он не острый? – спросил секундант Мыльников. – Не отрежешь им ничего.