И он взял Оксану за локоть, и они быстро удалились в сторону, противоположную той, откуда мы появились – куда-то по направлению к чахлой роще каменных берёз. Ну а мы, чего, повздыхали, глядя вслед соблазнительным формам Оксаны, и отправились на второй этаж – домофонов в этом времени ещё не изобрели.
– Смотри-ка ты, – сказал начальник, осмотрев наши владения, – не обманули ведь, всё на месте, и койки, и ванна, и плита на месте. И даже бельё застелено.
– А здесь что? – спросил Андрей, показав на дверь второй комнаты, она была не смежной с нашей, не совсем, выходит, эта хрущоба стандартной оказалась.
– Там, мне сказали, возможно ещё одна бригада жить будет, из Киева. Но это неточно, может и не будет, а пока пусто там.
– Отлично, – резюмировал я, – мне всё нравится. Кто первым мыться идёт? Значит я первый.
Отрубились мы, как правильно предсказал Лёлик, очень быстро и безболезненно. А когда проснулись, уже и сумерки вроде бы на улице намечались.
– Жалко, телефона здесь нет, – сказал Петрович со своей койки, – домой бы позвонить не мешало.
– Ты хоть представляешь, почём тут звонок на Большую Землю и какая слышимость будет? Да и город этот режимный, наверняка восьмёрка только с особого разрешения работает, – сказал я.
– Представляю, – вяло ответил он, – но всё равно хотелось бы.
– В Питер поедем, там с переговорного пункта может и дозвонимся, а сейчас пожрать чего-нибудь не помешало бы.
Мы с Петровичем вышли на кухню, из окна которой открывался вид на окрестные сопки, вершина каждой второй была в снегу. В конце июня месяца – необычно, ничего не скажешь.
– Так, – сказал Петрович, что у нас тут есть в холодильнике?
Да, тут и холодильничек небольшой имелся, системы «Морозко», но внутри него нашлись только пара вялых картофелин и такая же вялая луковица.
– Да, из этого каши не сваришь, – логично заключил я, – надо бы в магазин что ли сбегать, время начало седьмого, они тут должны до семи открыты быть.
Но никуда сбегать мы не успели, потому что раздался звонок в дверь. Я открыл – на пороге стоял всё тот же Лёлик Рабинович, а в руках у него был здоровенный пакет, оттягивавший ему руку.
– Здорово, парни, – весело поприветствовал он нас, – сейчас уху сделаем, вот из этого хвоста.
И он достал из пакета немалых размеров рыбину, килограмма на четыре точно.
– Откуда это? – спросил я и одновременно задал свой вопрос и Петрович – Не жалко такую красоту командировочным скармливать?
– Откуда-откуда, – ответил Лёлик сначала мне, – из моря. А скармливать не жалко ни разу, у нас такого добра много плавает.
– У нас только две картошки и луковица, – перешёл я сразу в практическую плоскость, – маловато наверно для ухи.
– В самый раз, главное, в ухе главное рыба. Ну и чтоб горючее было, это другой основной компонент.
– С горючим у нас как раз хорошо, спирта две канистры имеются, – сказал Петрович, – только разбавить бы его надо, там процесс перемешивания пару часов идёт.
– Спирт-то какой, гидрашка? – деловито поинтересовался Лёлик.
– Обижаешь, начальник, – ответил я, – в экспедицию да чтоб технический спирт выдали – медицинский ректификат, чистый и прозрачный как слеза ребёнка.
– Ну тогда ты, Антоша, иди спирт разбавляй, а мы тут готовкой займёмся, – скомандовал Петрович.
– Мы его вообще-то и без разбавления пьём, – заметил Лёлик, – лучше всасывается.
Но видя наши вытянувшиеся лица, он тут же добавил:
– Но вы конечно разбавляйте, мешать не буду.
Через два часа все уселись за стол на кухне, нас пятеро, Лёлик, плюс к этому подошёл Максим и (сюрприз-сюрприз) красавица Оксана тоже на огонёк заглянула, я, сказала, недалеко тут живу, мимо шла, решила проведать. Пару табуреток пришлось у соседей попросить.
Уха оказалась выше всяких ожиданий, ну ещё бы, горбуша-то только что выловлена была, а не тряслась по кочкам и ухабам до магазинов центральной России месяц-два. Ладно, что мы её наварили огромную кастрюлю, так что хватило на каждого по две тарелки. Оксана не чинилась и не строила из себя недотрогу, а активно поддерживала беседу, вставляя понемногу острые шпильки для особо разговорчивых. Разговор же крутился вокруг самого злободневного, вокруг Камчатки и ее обитателей.
– Я и говорю, – вещал Лёлик, подливая себе и соседям из трёхлитровой банки, где турист Серёжа развёл наш драгоценный спирт, – чего-чего, а медведей здесь, как деревьев в лесу.