Много лет Фрейзер был действующим агентом, но затем его перевели на канцелярскую работу, заместителем Тарранта. Все эти годы любезное и незапоминающееся лицо, которое он демонстрировал окружающим, служило ему прекрасную службу. Но это был жесткий, безжалостный человек, который в прошлом много и хладнокровно рисковал, выполнял самую страшную работу и не знал поражений.
При всем своем опыте Рауль не мог разглядеть действительности, скрывавшейся за этим фасадом. Его мысли лишь коснулись Фрейзера и тут же поспешили дальше.
Рауль перевел взгляд на другие столы. Завсегдатаи с гостями, несколько новых лиц. Ничто не привлекало внимания… за исключением, может быть, троих, которые уже почти закончили обед и сейчас приступали к бренди и сигарам.
Один из них вполне устроил бы Рауля в качестве постоянного клиента, хотя хозяином за столиком был явно не он. Великолепный дорогой костюм, хорошо поставленный голос, приятные черты лица — все свидетельствовало о безукоризненном воспитании. Странными казались лишь серебристые волосы. Скорее всего, преждевременная седина, поскольку загорелое лицо принадлежало совсем молодому человеку. Другой посетитель был совсем иным. Плотный, с грубым лицом и весьма сомнительными манерами. Любитель вина. Иностранец, но откуда именно — сказать трудно. Коротко стриженные волосы и коричневое лицо. Бычья шея, резкие жесты, жесткое лицо…
Столик заказывал мистер Брюнель. В этом человеке не было ничего особенного, по крайней мере ничего, на что Рауль мог указать конкретно, но он чувствовал себя в его присутствии неуютно. Даже странно, ведь мистер Брюнель был почти что карликом. Четыре фута девять дюймов, не больше. Но сложен очень пропорционально. По оценке Рауля, немного за пятьдесят. Красивая голова с зачесанными назад густыми темными волосами. Дорогая одежда, прекрасно сидит. Великолепные манеры, всегда спокоен, но при этом уверен в себе. Спорить с таким человеком никто не осмелится. Невозмутимое лицо, немигающий взгляд, тяжелые неподвижные веки. И все же было в этом спокойствии что-то… Рауль пытался подобрать слово… Да, что-то нездоровое. Спокойствие и неподвижность надгробного камня…
Рауль почувствовал раздражение. Одно дело — тщательная и придирчивая оценка клиентов, это весьма важно, но воображать себе Бог знает что — это совсем другое.
Радушно и вежливо улыбаясь, Рауль принялся обходить столики.
— Все в порядке, мисс Блейз?
— Чудесно! Спасибо, Рауль.
— Очень рад. Вас давно не было. Полагаю, ездили на юг?
— Да, только вернулась из Танзании.
— Надеюсь, поездка была интересной. Рад видеть вас снова, мадам.
— Благодарю вас, Рауль.
Рауль поклонился Уилли Гарвину, Модести и удалился.
Джайлз Пеннифезер изучал гору костей в своей тарелке.
— По-моему, ему не понравилось, как я обошелся с дуврской камбалой, — мрачно произнес он.
— По крайней мере, она уже была мертва, — удобно откинувшись на стуле, заметил Уилли, — я хочу сказать, что она все же отличалась от большинства ваших пациентов.
Джайлз рассмеялся.
— Здесь у меня уже нет ни малейшего шанса на хирургическую операцию. В Африке — пожалуйста, а здесь хирург, завидев на шее больного фурункул, сплавляет беднягу в Мидлсексскую больницу, где его оперирует какое-нибудь светило науки. Жаль. А мне бы так хотелось попрактиковаться. — Он повернулся к Модести. — Кстати, как твоя попка, дорогая?
— Джайлз, ровно неделю тебя это не интересовало. Ты выбрал очень удачный момент и, что приятно, задал вопрос внятно и громко.
— Ой, извини. И все же? Больше не болит?
— Все просто замечательно, — Модести перевела взгляд на Фрейзера и пояснила: — Слегка порезалась.
Фрейзер пожал плечами.
— Танзания, моя милая. Там так и норовят чиркнуть ножиком.
— Да нет же, — вмешался Джайлз, — это был вовсе не танзаниец…
— Джайлз, — оборвала его Модести, — мистер Фрейзер очень вежливо показал, что детали его не интересуют.
— Да? Понял. Он просто не захотел делать твою попу темой застольного разговора, да? Что ж, давайте о чем-нибудь другом. Но о чем? — Официант начал собирать тарелки, и взгляд Джайлза упал на останки камбалы. — Ну хотя бы о хирургическом вмешательстве. Знаете, впервые мне доверили скальпель еще в колледже — на анатомировании я препарировал руку. Точнее — предплечье.