Модести нахмурилась и прикусила нижнюю губу. Ее снова охватила неуверенность, правда, на этот раз она была вызвана вполне объективными причинами, а вовсе не наркотическим отравлением. Выбор подходящего момента для начала решительных действий зависел главным образом от замыслов Чанса. Если начать прорыв немедленно, это может оказаться преждевременным, если продолжать выжидать, можно упустить благоприятную возможность. Сказать определенно невозможно. Модести подняла глаза к темнеющему небу: полчаса до заката. Здесь, к югу от экватора, ночь падает мгновенно. Наверное, лучше дождаться полной темноты.
Не успела она подумать о Джайлзе, как в коридоре вдруг послышался его голос:
— Ну ты, ублюдок! Не рассчитывай, что я позволю этой девушке умереть…
Он осекся. Что-то негромко сказал Чанс — Модести не разобрала, что именно, затем послышался смех Жако.
Теперь они уже были прямо за дверью. Она услышала, как в замке поворачивается ключ, и дверь распахнулась. На пороге стоял Жако, в руках его был пистолет. За ним виднелась фигура Чанса — одной рукой он держал Джайлза Пеннифезера за волосы, запрокинув его голову назад, другой сжимал нож, лезвие которого угрожающе нависло над горлом Джайлза. У Чанса был такой вид, словно ему только что явилось откровение свыше. Он широко улыбнулся и сказал:
— Ага, уже собралась. Понятно. Интересно, тебя действительно накачали наркотиками или Брюнель заблуждался? Хотя какая разница. Мы тут кое-что приготовили для тебя. Теперь, пожалуйста, руки на голову, встань лицом к стене и не шевелись. Одно неосторожное движение, и я сделаю доктору трахеотомию. Проверь ее, Жако.
Жако тщательно прощупал каждую складку одежды, бесцеремонно провел руками по телу Модести и наконец сказал:
— О’кей, все в порядке.
— А сейчас мы спустимся вниз и выйдем из дома, — негромко скомандовал Чанс. — Пойдем через гостиную. Учти, сзади будет Жако с пистолетом, а следом за ним пойду я. И доктор Пеннифезер. Тебе все понятно?
Модести кивнула.
— Вот и хорошо. Вперед.
— Неужели ты ничего не понимаешь своей тупой башкой, Чанс? — сдавленным голосом проговорил Джайлз. — Если я немедленно не сделаю операцию, девушка умрет!
Ноги его были обмотаны каким-то тряпьем, но выглядел он значительно лучше, чем несколько дней назад.
— Какой же вы зануда, доктор! — Чанс слегка кольнул его кончиком ножа. — Прошу вас, пошевеливайтесь.
— Нет! Речь идет о моей пациентке!
Чанс расхохотался.
— Ваша пациентка! Господи, да ты совсем спятил, Джайлз! Жаль, я уже начинаю привыкать к тебе. Ну давай шевелись, иначе Жако пристрелит твою подружку.
— Боже мой, ты настоящий негодяй… — тихо пробормотал Джайлз.
Они спустились по лестнице, прошли через большую гостиную и оказались во дворе. Жако держался в трех шагах позади Модести, дуло пистолета было направлено ей в спину. Чуть позади шли Чанс и Пеннифезер. Они пересекли патио и двинулись в сторону окруженной акациями лужайки, где стояла клетка Озимандиса. Центральная часть клетки была отгорожена кольцевой решеткой с дверью, которая открывалась при помощи цепного ворота — это было сделано для того, чтобы при уборке клетки Озимандис не напал на служителя. Сейчас там была тень, и горилла мирно дремала на соломенной подстилке.
Жако открыл дверь в основное помещение клетки.
— Заходите, — мрачно буркнул он.
Модести замерла. Надо было что-то предпринимать. И неважно, что, раз Чанс задумал такое. Любые действия выглядели не столь безнадежными по сравнению с перспективой оказаться один на один с гориллой.
— Заходите же! — сорвавшимся голосом крикнул Чанс. — Иначе я заколю Пеннифезера как барана.
Неужели они всерьез решились на такое? Или же это лишь более жесткий вариант предыдущей программы Брюнеля? Модести повернула голову: позади, в шести футах, стоял Жако. Палец его застыл на курке.
— Я начинаю, — сказал Чанс.
Модести отвернулась и вошла в клетку. Жако схватил Джайлза за плечи и с такой силой швырнул вперед, что он едва не сбил Модести с ног. Дверь с лязгом захлопнулась, и Жако запер ее на два больших замка.
Чанс довольно засмеялся, глаза его сверкали. Он обошел клетку и повернул ручку ворота. Дверца внутреннего отделения медленно скользнула вверх. Озимандис поднял голову и прищурился.
Заставляя себя не торопиться, Модести подошла к наружным прутьям клетки. Как бы это ни выглядело безнадежно, надо было выиграть время, а для этого требовалось хоть чем-то привлечь их внимание.