Клетка вздрогнула. Довольный произведенным эффектом, Озимандис еще несколько раз дернул прут.
— О Боже! — прошептал Джайлз. — У него получается!
Модести скептически посмотрела на прут. Дюйм с четвертью в диаметре. Озимандис не вырвет его из бетона, но, может, его удастся согнуть? Главное, чтобы ему не наскучило это занятие. Господи, молила Модести, всего пару дюймов, и мы будем на свободе!
Горилла плюхнулась на пол и, удовлетворенная демонстрацией своего могущества, побрела вглубь клетки. Немного подождав, Модести на четвереньках подобралась к решетке. Прут, вокруг которого она обвязала траву, погнулся, как и два соседних, в которые Озимандис упирался задними лапами. Но расстояние между ними по-прежнему было слишком маленьким. Модести подняла голову, и впервые с того момента, как они оказались в клетке, почувствовала запах горящего бензина. Чанс и его подручные пытались потушить пожар на бензохранилище. Когда им это удастся — или когда все сгорит дотла, — Чанс вернется.
Она стерла пот со лба и схватила Джайлза за руку.
— Еще раз, прошу тебя.
Не успел он взяться за прут, как к нему, злобно рыча, бросился Озимандис — это уже была исключительно его игра, и он ревниво оберегал свое занятие от посягательств чужаков.
Озимандис ухватился за прут, и клетка затряслась, словно под ударами молота. В этот раз забава наскучила ему через две минуты. Озимандис горделиво выпрямился рядом с согнутым прутом и довольно заурчал, словно приглашая полюбоваться его достижением.
Джайлз нервно провел рукой по растрепанным волосам.
— Похоже, он не собирается оттуда уходить.
Модести встала с пола.
— По-моему, он достаточно потрудился. Мы сможем выбраться, Джайлз. Я попробую его отвлечь, и как только он отойдет в сторону, вылезай.
Джайлз начал было протестовать, но Модести его остановила.
— Довольно препираться. Делай то, что я тебе говорю.
Она подпрыгнула, схватилась за верхний прут и, перебирая руками, быстро двинулась по периметру клетки. Озимандис внимательно наблюдал за ней. Перемещения Модести начали раздражать его. Он поднялся на задние лапы, угрожающе рыкнул, поскреб брюхо и, переваливаясь, направился за Модести. На четырех лапах он двигался быстро, но в вертикальном положении оказался очень медлителен. Поэтому Модести сумела увернуться от удара лапы и, отвлекая Озимандиса к центру клетки, крикнула:
— Давай, Джайлз!
Джайлз был уже у решетки. В какой-то момент Модести показалось, что он застрял между прутьями, но в ту же секунду он словно нырнул вперед и оказался по другую сторону клетки.
Теперь Озимандис гнался за Модести, цепляясь передними лапами за верхние прутья. В отличие от мелких обезьян, гимнаст из него был никудышный. Его собратья редко взбираются на деревья, но даже когда им приходится это делать, «восхождение» происходит крайне медленно и далеко не изящно. Однако его длинные передние лапы представляли серьезную опасность. Джайлз понимал, что если не отвлечь гориллу хотя бы на несколько секунд, Модести ни за что не опередить ее. Он забежал с противоположной стороны клетки, поднял палку и начал колотить по прутьям, выкрикивая в адрес Озимандиса витиеватые оскорбления.
Разгневанный столь недостойным поведением, Озимандис обиженно заворчал, отпустил верхний прут и шлепнулся на пол. Скосив глаза на Пеннифезера, он громко шлепнул себя по брюху, предлагая помериться силами, но Джайлз продолжал бранить гориллу последними словами.
Модести уже скользнула между прутьев — она была не шире Джайлза, если не считать бюста, но эта часть тела достаточно мягка и не служит препятствием в подобных упражнениях.
Оказавшись снаружи, она услышала, как Джайлз сдавленно вскрикнул: Озимандис сумел-таки зацепить обидчика и теперь держал Джайлза за руку. Модести с разбега бросилась на решетку, качнулась назад и изо всех сил ударила гориллу ногой в морду.
Такой удар мог бы убить человека, гориллу же он всего лишь испугал. И все же Озимандис выпустил Джайлза и, громко хныча, отбежал в центр клетки. Джайлз опустился на землю и, с трудом переводя дыхание, пробормотал:
— Извини… он, оказывается, такой проворный. Чуть не сломал мне руку.
Он встал на ноги и осторожно покрутил кисть правой руки. Запястье вспухало на глазах.
— Как только выберемся отсюда, — сказала Модести, — я наложу тебе шину. Пошли. Чем быстрее мы скроемся в горах, тем лучше.