— Немножко. Ты собиралась мне что-то сказать?
— Только то, что звонил Никол. Он хотел узнать, можно ли ему прийти завтра вечером. Я сказала, что можно, но если ты соберешься уходить, то ему позвонишь.
— Я уйду. К Марион. Мы хотим спланировать маршрут похода на каникулах.
— Правда? Звучит заманчиво, детка. Решили, куда пойдете?
— Наверное, в Йоркшир, посмотрим достопримечательности.
— Йоркшир? А вы, Адриан, разве не туда едете в каникулы? Ведь там живет ваша мама?
Он безразлично кивнул:
— Да, на границе графства.
Франклин улыбнулся дочери:
— Может, вы встретите там Адриана.
Но Адриан тут же отверг эту возможность:
— Это весьма маловероятно. Йоркшир — большое графство.
Розали прикусила губу.
— Пойду позвоню Николу. Он может зайти послезавтра вечером.
Она вышла из комнаты и набрала номер Никола.
— Привет, дорогой. — Розали старалась говорить как можно громче. — Извини, завтра вечером меня не будет, но я с удовольствием встречусь с тобой в четверг.
Они поболтали несколько минут и попрощались. Розали пошла к себе в комнату и села за работу. Когда отец позвал ее снизу, сообщив, что Адриан уходит, она не ответила. Он позвал еще раз, потом Розали услышала его слова:
— Никак не докричусь. Хочешь подняться?
— Да нет, что вы, — громко ответил Адриан. — Зачем мне это? Для меня не имеет ни малейшего значения, ответит она или нет. — И, пожелав Саре и Франклину спокойной ночи, уехал.
Глава 5
В тот вечер, когда должен был прийти Никол, Адриан привел Джейн. Розали работала у себя в комнате и ждала Никола, когда услышала, как отец впустил их в дом. Высокий голос Джейн и ее слишком бодрый смех отчетливо доносились до второго этажа, совершенно заглушая спокойный, негромкий голос Адриана. Они направились в кабинет, по дороге он над чем-то засмеялся.
Когда звонок прозвенел снова, Розали сбежала вниз и приветствовала Никола с радостью, которой и сама удивилась. Она понимала, что это что-то вроде компенсации, но он решил, что ее чувства искренни. Поэтому подхватил ее на руки и кружил, пока она не начала хохотать и умолять его поставить ее на землю.
Из-за двери кабинета высунулась голова отца.
— Что за суматоха? — добродушно осведомился он, а они поспешно отстранились друг от друга. — О, прошу прощения.
Дверь снова закрылась, отец что-то сказал, и в кабинете все засмеялись. Розали поняла, что он рассказывает о том, что только что увидел, и испытала приятное чувство реванша. Она взяла Никола за руку и повела в гостиную, где он снова ее поцеловал.
— Знаешь, ты загадочная девушка. То горячая, то холодная. Иногда мне кажется, что ты безумно влюблена в меня, а в следующую минуту я гадаю, помнишь ли ты вообще о моем существовании.
Розали отодвинулась.
— Прости, Никол. Я… я и сама не могу этого объяснить, честное слово.
— Ничего страшного, так приятно, когда ты даешь мне зеленый свет, что я готов смириться со странными задержками на перекрестках.
Они поговорили о его работе, и он перешел к сплетням про школьных преподавателей. Через какое-то время дверь открылась, и на пороге появился отец Розали.
— Я не помешал? Очевидно, нет. — Франклин вошел в комнату. — Никол, у меня тут юная леди, которая жаждет с тобой познакомиться. Заходите, дорогая моя. — Он шагнул в сторону. — Никол, это моя секретарша, Джейн Хейлвуд. А это, Джейн, тот самый мистер Дентон, о котором мы только что говорили. Мы слышали, как ты пришел, Никол, и, когда я назвал Джейн твое имя, ей показалось, что она его уже где-то слышала.
Никол все это время с наслаждением разглядывал большие, по-детски распахнутые глаза и аппетитную фигурку стоявшей перед ним девушки. Наконец очнулся и протянул ей руку, которую она пожала с невинной улыбкой.
— Мне кажется, мистер Дентон, что мой отец — один из ваших студентов. Если, конечно, вы — тот самый мистер Дентон, который преподает французский и немецкий в городском Центре образования для взрослых.
Никол обнаружил, что все еще держит Джейн за руку, и со смущением выпустил ее. Услышав за спиной какой-то приглушенный звук, Розали обернулась и увидела Адриана, с самодовольным видом прислонившегося к дверному косяку.
Франклин направился к выходу.
— Я оставлю вас прояснять подробности. Розали, когда сможешь, свари нам кофе, хорошо?
Она кивнула. Никол тем временем говорил:
— Да, именно так. Кажется, я помню мистера Хейлвуда. Он невысокого роста, в очках, с темными волосами?
— Тем, что от них осталось, — улыбнулась Джейн. — Да, это мой отец. Ему будет очень любопытно узнать, что я познакомилась с вами.
Никол жестом предложил ей сесть на диван.
— Присаживайтесь, мисс Хейлвуд. Расскажите мне, каковы его успехи.
Розали извинилась и протиснулась из комнаты мимо Адриана, который не сдвинулся ни на дюйм, хотя и видел, что она хочет выйти. Она одарила его испепеляющим взглядом, но с тем же успехом могла бы посмотреть так на статую. Занявшись кофе, Розали мрачно улыбнулась. Вот и покончено с верностью девушки Адриана. Она оказалась такая же ветреная, как Никол.
Адриан подошел к двери кухни:
— Я помогу тебе.
— Нет, спасибо. — Она надеялась, что холод в ее голосе отпугнет его. — Я сама справлюсь. Отправляйся к своей девушке.
Он странно посмотрел на нее:
— В данный момент я так же не нужен в гостиной, как и ты. Так что я помогу тебе.
Его тон не допускал возражений. Он расставил на подносе чашки, нашел сахар и печенье. Его близость подавляла Розали. Наконец, забыв все обиды, она повернулась к нему — у нее больше не было сил выносить их молчаливую ссору.
— Адриан, — умоляющим голосом произнесла Розали, но он отказывался смотреть на нее. — Пожалуйста, ты можешь выслушать меня?
— Можешь говорить. Но это не значит, что я буду слушать.
Завладев его вниманием, она накрыла его руку своей ладонью, и он замер.
— Ты… поверишь мне, если я скажу, что возобновила мою… мою дружбу с Уоллесом только ради его дочери? Она такой несчастный ребенок, ей так не хватает матери — я прекрасно понимаю, как она страдает.
Крэйфорд отшатнулся от нее, словно ее прикосновение его обожгло.
— Ты знаешь, как она страдает? Ты считаешь, что ты это знаешь, имея таких чудесных родителей? Ты говоришь несусветную чушь! — Он говорил так яростно, что она отпрянула, прикрыв глаза, чтобы не встречаться с его опаляющим гневным взглядом. — Позволь, я кое-что скажу тебе, Розали. Ты очень здорово подвела меня, и я не могу тебе больше верить. Я не знаю, почему ты считаешь, что меня интересуют твои поступки. Ты не обязана объяснять мне свои действия. Твои занятия, я имею в виду это слово в самом широком смысле, — это исключительно твоя забота, а не моя. С этого дня и впредь наши жизни — как две параллельные линии, уходящие в бесконечность, не соприкасаясь и не пересекаясь. Ясно?
Теперь и она разозлилась:
— А с чего ты решил, что я когда-либо хотела, чтобы наши жизни соприкоснулись? Какой толк от друга, если его доверие настолько хрупкое, что стоит сделать доброе дело для маленького ребенка, как его доверие — трескается и рассыпается, словно… словно тонкий лед? — Ее слова явно не произвели на него впечатления, и Розали не смогла сдержать слезы. — Моя совесть чиста, а, на мой взгляд, это самое главное. Если ты можешь осуждать меня без реальных доказательств, как и остальные, значит, твоя дружба, не говоря уже о чем-то еще, ничего не стоит.
Он повернулся и посмотрел ей в глаза.
— Слушай, давай разберемся раз и навсегда. Отношения с Уоллесом Мэйсоном — это твое личное дело. Если теперь ты намертво привязана к одному из членов его семьи, то это, скорее всего, произошло потому, что ты сама того хотела. Ты могла не слушать его мольбы или забыть про них, как про подлые уловки, каковыми они и являются. Он большой мастер обеспечивать себе услуги женщины, которая ему нужна. — Адриан неприятно улыбнулся. — Видимо, заполучить тебя оказалось чуть потруднее, чем остальных. Но поверь мне, мышеловка заряжена, и сыр в твоем случае — его собственная дочь. Но все равно это сводится к одному и тому же. Он тебя хочет, и он тебя получит. — Лицо Адриана застыло, будто изваянное из мрамора. — Кофе готов? — Он бросил на нее мимолетный взгляд и вдруг сказал: — Послушай, сделай что-нибудь с лицом. Нельзя идти к остальным в таком виде. Я отнесу кофе твоим родителям в кабинет, потом второй поднос — в гостиную. За это время возьми себя в руки.