Лидия не нашлась, что сказать, и они просидели в тишине несколько минут, пока из сада не вернулись Филип и Кристин. Филип нес большой капустный лист, полный малины.
— Вот что мы тебе принесли, ма, — сказал Филип, кладя лист на колени Лидии. — Могло быть и больше, если бы Кристин почти все не слопала.
— Мне это нравится! — язвительно заметила Кристин. — Он вспомнил о тебе, лишь когда набил свою утробу так, что не мог дышать.
— Очень люблю маленькие сюрпризы, — сказала Лидия, улыбнувшись, — и благодарна вам, что вы подумали обо мне.
— Мы только что размышляли, чем бы заняться вечером, — сказала Кристин, стянув подушку с кресла и устраиваясь на ней у ног матери. — Филип предложил спуститься вниз по реке на каноэ, но я боюсь: а) он меня перевернет и б) там будет полно комаров, а я ненавижу, когда меня кусают.
— А зачем вам чем-то заниматься? — спросила Лидия, но ответ ей стал понятен даже раньше, чем Филип и Кристин успели переглянуться.
— Ну, нам просто хотелось развлечься немного, — небрежно бросил Филип. — На реке или на местных танцульках. Ты ведь не против, ма?
— Конечно нет, — ответила Лидия. — Вам разрешается делать все, что вас развлечет.
— Кому разрешается? — спросил Иван, выходя на веранду.
— Детям, — пояснила Лидия. — Они хотят отправиться вниз по реке на каноэ после обеда.
— Неплохая мысль, — сказал Иван, — но мы с Тайрой придумали кое-что получше, поэтому сегодня вечером они должны остаться дома.
— Что же вы придумали? — поинтересовалась Лидия. Иван выдвинул стул для Тайры, которая появилась на веранде вслед за ним, а затем уселся сам.
— Я показал Тайре поместье, — сказал он. — Она восхищалась всем, высказывая правильные и самые обычные фразы до тех пор, пока не оказалась в моей студии. Там она произнесла нечто совершенно оригинальное. Сначала я поразился, но теперь понял ход ее мыслей.
— И что же она сказала? — спросила Лидия.
— Она воскликнула: «Вот бы устроить здесь концерт!» Я никогда не рассматривал студию с этой точки зрения, но, по-моему, Тайра права. Летними вечерами, если раздвинуть шторы и открыть окна, мы сможем впустить лунный свет — при условии, что выйдет луна, — и он будет струиться прямо на исполнителя. Какова декорация!
— Звучит очень заманчиво, — сказала Лидия, стараясь проявить энтузиазм.
— Вот и мы с Тайрой то же самое подумали, — ответил Иван. — Поэтому сегодня вечером, леди и джентльмены, вы официально приглашены на концерт, который дадут два известнейших исполнителя.
— Один, — возразила Тайра, — только один. Если я вообще буду играть, то лишь вступление, пока зрители занимают свои места. Как только все рассядутся, то захотят слушать вас.
— Вы слишком скромны, моя дорогая, — сказал ей Иван. — Мир ценит вас так, как вы сами себя цените, никогда об этом не забывайте. Ну, так что скажете насчет нашего плана?
— Мне кажется, он прекрасен, — ответила Лидия, — и мы все с нетерпением будем ждать игры мисс Йёргенсен.
— Очень надеюсь, что вы не будете разочарованы, — робко произнесла Тайра, но Иван не позволил ей заниматься самоуничижением и через несколько минут воодушевленно увел всю молодежь в студию для подготовки концерта.
— Она в самом деле так хороша? — с любопытством спросила Элизабет, когда они вновь остались с Лидией вдвоем.
— Понятия не имею, — ответила сестра и тут же добавила: — Если Иван говорит, значит, так и есть.
Но сомнения все равно не покидали ее весь обед и позже, когда она продвигалась по длинному коридору к студии Ивана. Иван, конечно же, был прав, говоря, что студия идеально подходит для концерта. Они с Филипом отодвинули рояль в большую нишу в глубине комнаты, а Кристин и Тайра расставили перед ним большие вазы с цветами. Все окна были широко распахнуты, снаружи уже темнело, и публика, сидя в полумраке комнаты, могла увидеть силуэты деревьев на фоне мрачного неба и первые вечерние звездочки. Тихую красоту лишь иногда нарушал шум аэропланов, пролетавших над головой как напоминание о варварской и зверской войне, которая все еще господствовала в мире.
Для Элизабет, Кристин и Филипа были расставлены большие кресла, и Лидия подкатила свое к ним в ряд, немного удивленная тем энтузиазмом, который проявил Иван в подготовке этого маленького импровизированного концерта. Обычно он не любил играть дома, даже для нее, и она подумала, что если посчитать, сколько раз Филип слышал исполнение отца не на публике, то хватило бы пальцев одной руки.
— Леди и джентльмены, — объявил Иван, выходя на импровизированную сцену, — мне доставляет величайшее удовольствие представить вам первое выступление в Англии прелестной артистки из Дании мисс Тайры Йёргенсен. Малочисленная публика послушно зааплодировала. Иван изысканным жестом пригласил Тайру к роялю. На девушке было простое платье из белого кружева, оно придавало ей неземную хрупкость, полностью в стиле декораций и окружения. Но Лидия заметила, что девушка волнуется, она побледнела и все время растирала пальцы, словно от холода.
— Что мне сыграть? — спросила она Ивана, не отрывая от него взгляда.
— А что вам самой больше всего нравится? — спросил он.
Она слегка улыбнулась, а затем, с трудом вторя его ироничной официальности, поднялась из-за рояля.
— Первое сочинение, которое прозвучит сегодня, леди и джентльмены, — произнесла она, — «Рапсодия фа диез» Ивана Разумовского.
Лидия хорошо знала эту вещь. Это была одна из ранних композиций Ивана, принесшая ему славу во всем мире.
Тайра вновь оказалась за роялем и, приподняв руки, взяла громкий аккорд. Первые несколько тактов она явно волновалась, а затем постепенно начала играть гладко и хорошо.
«Она хороша, — сказала себе Лидия, — очень хороша».
Это было одно из ее любимых сочинений, и она вся отдалась музыке. Ей были понятны чувства Ивана, когда он работал над ним. Мотив на щемящей взволнованной ноте, характерной для всех его лучших произведений, вылился здесь в победную песню, песню радости и опьянения. Это было языческое восхваление жизни, переведенное на музыку, чарующую своей магией. Прекрасное сочинение, но оно многого требовало от исполнителя, и, когда был сыгран финал, Тайра уронила руки с облегчением и усталостью. Все сжаром зааплодировали.
— Отлично, браво! — воскликнул Иван.
— Я еще должна играть? — спросила Тайра.
— Ну конечно, — ответил он. — Мы ведь вызвали вас на «бис», разве вы не поняли?
— Благодарю вас. В таком случае сейчас я покажу свою работу. Это попурри из датских народных песен, тех, которые каждый ребенок в Дании знает с колыбели.
Она играла очаровательно, с той живостью, что, как знала Лидия, покоряет любую аудиторию на концерте. Сомнений не было, девушка определенно подавала большие надежды, но Лидия понимала, что нужно гораздо больше, чтобы достичь успеха в непростом, критически настроенном музыкальном мире.
Тайра закончила играть, и Иван торжественно повел ее от рояля к свободному креслу возле Филипа.
— А теперь мы услышим вас? — спросила Тайра с сияющими глазами.
— Очень надеюсь, что вы не будете разочарованы, — произнес, подтрунивая, Иван ее же фразу, и Лидия увидела, как девочка вспыхнула.
Иван сел за рояль и пробежал по клавишам, разминая пальцы. Он начинал свою карьеру пианистом и, только когда стал дирижером, отказался от исполнительской деятельности, но до сих пор, хотя и очень редко, солировал на рояле. По слухам, дошедшим до Лидии, Ивана Разумовского было легче заставить сыграть на рояле ради любви, чем ради денег. Эту репутацию он заработал, как она знала, потому, что иногда, пусть и редко, его можно было уговорить сыграть в гостиной какой-нибудь bonne amie, но она догадывалась, что он часто играл наедине той, которая добивалась его симпатии.
Сейчас, торжественно пробежав пальцами по клавишам, он повернулся к своей аудитории.